Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

Хотя Гражданская война в США и находилась под пристальным вниманием европейских военных наблюдателей {308} 308 См. [794]. , но в силу ряда особенностей (отдаленность, дикая местность, внутригосударственный характер конфликта) она в меньшей степени интересовала Европу, чем то, что происходило внутри нее в 1860-х годах. А там Крымская война не только подорвала устаревшую модель дипломатии «Концерта», но и заставила каждую из «фланговых» держав держаться подальше от дел центра. России требовались годы, чтобы оправиться от своего унизительного поражения. Великобритания предпочла сконцентрироваться на своих островных и имперских вопросах. И таким образом, в европейских делах доминирующую роль, как потом оказалось искусственно, начала играть Франция. Пруссию, при Фридрихе Вильгельме IV остававшуюся во время Крымской войны в стороне, теперь сотрясали конституционные споры между его преемником Вильгельмом I и прусским парламентом, особенно по вопросу реформы армии. В свою очередь, Габсбургская империя продолжала попытки решить проблему сохранения своих итальянских интересов в отношениях с Пьемонтом и немецких интересов — с Пруссией и одновременно погасить недовольство венгров у себя дома. При этом все вопросы были тесно связаны между собой.

Франция же, наоборот, при Наполеоне III казалась сильной и уверенной в своих силах. Банки, железные дороги и промышленность начиная с 1850-х годов переживали бурное развитие. Ее колониальные владения в западной части Африки, в Индокитае и Тихом океане расширялись. Французский флот тоже увеличивался в размерах, что порой (например, в 1859 году) вызывало определенную тревогу по ту сторону Ла-Манша. В военном и дипломатическом отношении Франция, похоже, стала играть роль решающей третьей силы при решении любого вопроса — будь то немецкий или итальянский. Это наглядно продемонстрировал конфликт 1859 года, когда Франция в скоротечной войне с Австрией стремительно вторглась во владения Пьемонта {309} 309 О внешнеполитическом положении в Европе после Крымской войны см. [148, р. 88ff; 13, р. 94ff; 914; NCMH, vol. 10, ch. 10, р. 268ff; 1264, р. 83ff]. .

Но как бы ни были важны битвы при Мадженте и Сольферино для того, чтобы принудить Габсбургскую империю отдать Ломбардию, от внимательных наблюдателей в 1859 году не ускользнуло, что причиной этих побед была по большей части военная несостоятельность Австрии, а не французский военный гений (и уж точно не Пьемонта!). У французской армии действительно были определенные преимущества — например, у нее было больше винтовок, чем у Австрии, что стало причиной многочисленных жертв последней, приводивших императора Франца Иосифа в отчаяние. Вместе с тем Франция тоже испытывала большие трудности: не хватало медикаментов и боеприпасов, постоянно срывались сроки мобилизации населения, а способности Наполеона III как правителя и полководца находились под большим вопросом. Но в тот момент это не играло особой роли, так как габсбургская армия была намного слабее французской, а генерал Ференц Дьюлаи в роли командующего был еще хуже Наполеона III {310} 310 См. [1107, р. 52ff], . В конце концов, боеготовность — понятие относительное, что стало очевидно чуть позже, когда габсбургские войска смогли легко разобраться с итальянцами на суше (в битве при Кустоце, 1866) и на море (в битве при Лиссе в том же году). При этом австрийцы были не способны одолеть ни Францию, ни Пруссию, ни Россию. Но логически это означало, что и Франция не могла считаться автоматически сверхдержавой в будущем конфликте против другого противника. Исход войны мог зависеть от различий в уровне военного руководства, систем вооружения и производственной базы каждой из сторон.

Учитывая, что все это происходило в 1850–1860-е годы, технологический прорыв, вызванный промышленной революцией, впервые оказал свое влияние на ход военных действий, и неудивительно, что вооруженным силам теперь повсюду приходилось решать оперативные вопросы, с которыми они до сих пор не сталкивались. Что теперь играет в битве решающую роль — пехота с ее новыми казнозарядными ружьями или артиллерия с недавно появившимися переносными стальными пушками? Насколько сильно влияет на управление военной операцией наличие железнодорожного сообщения и телеграфа? Атакующая или обороняющаяся армия получают наибольшие преимущества от появления новых технологий ведения войны? {311} 311 См. [819, ch. 7; 521; 1241, ch. 8; 1087, ch. 6; 1187; NCMH, vol. 10, ch. 12; 449, pt. 2–3]. Самым правильным здесь было бы, конечно, сказать, что все зависит от обстоятельств. Исход битвы зависит не только от наличия нового вооружения, но и от особенностей местности, где произошло столкновение сторон, от моральной и тактической готовности войск, от эффективности систем снабжения и бесконечного множества других факторов. Невозможно было предвидеть заранее, как могут сложиться обстоятельства, поэтому ключевым фактором было грамотное и гибкое военно-политическое управление, в том числе и военными средствами, при изменяющихся условиях. И здесь ни Габсбургская империя, ни даже Франция не могли сравниться с Пруссией.

Прусская «военная реформа» 1860-х годов, которая вскоре, по словам Бенджамина Дизраэли, переросла в «германскую революцию» в Европе, опиралась на несколько взаимосвязанных составляющих. Прежде всего на уникальную систему краткосрочной военной службы, которую «протолкнул» новый король Вильгельм I со своим военным министром, несмотря на сопротивление противников из стана либералов. Новая система предполагала трехлетнюю действительную службу, затем еще четыре года в резерве, после чего солдат переходил в категорию ландвер [33] Ландвер — категория военнообязанных запаса второй очереди, призываемых только на период войны. — Примеч. пер. . Таким образом, прусская армия состояла из представителей разного срока семилетнего призыва [34] А также первогодников ландвера. . Ввиду того что любые замены были запрещены, а ландвер мог взять на себя большинство гарнизонных и «тыловых» обязанностей, такая система позволила Пруссии создать намного более многочисленную армию первого эшелона (исходя из численности населения страны), чем любая другая великая держава. И здесь важную роль играли достаточно высокий уровень образованности населения, как минимум имеющего начальное образование (по мнению большинства экспертов, быстро расширяющаяся система краткосрочной военной службы была бы вряд ли реализуема в стране неграмотных крестьян), и превосходная организация, необходимая, чтобы управлять таким большим количеством людей. В конце концов, мало было бы проку от привлечения в ряды армии полумиллиона или даже миллиона человек, если бы страна была не способна их соответствующим образом подготовить, одеть, вооружить, накормить и доставить к месту сражения. И если бы командующий армией не мог нормально взаимодействовать и управлять этими огромными массами, то вся организация была бы лишь бездумным расходованием человеческих и прочих ресурсов.