Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

Первой и наиболее очевидной причиной (при условии равной воли к победе каждой из сторон) было непропорциональное соотношение ресурсов и населения. Возможно, у Юга и правда существовало определенное моральное преимущество, так как это была борьба за существование и в основном на своей территории; Конфедерация могла поставить под ружье большее количество «белых граждан», умеющих стрелять и ездить верхом, у нее было достаточно опытных генералов, и она в течение долгого времени импортировала оружие, боеприпасы и пр. {304} 304 Существует огромное множество работ по Гражданской войне в США. На мой взгляд, наиболее полезными можно считать следующие: [524; 979; 882, ch. 6–7; 1338, ch. 10–11; 1087, р. 175–194; 9, р. 62–82]. Но все это не могло компенсировать в полной мере огромный разрыв между Севером и Югом в численности населения. Если на территории Союза проживало примерно 20 млн. человек (только «белого» населения), то у конфедератов было всего 6 млн. Более того, количество первых постоянно росло за счет иммигрантов (с 1861 по 1865 год на Север прибыло более 800 тыс. выходцев из других стран), а в 1862 году было принято решение о формировании войск из числа негритянского населения, на что Юг смог решиться лишь в последние месяцы войны. Приблизительно 2 млн. человек прошли службу в армии Союза, численность которой на пике в 1864–1865 годах доходила до 1 млн., тогда как через армию Конфедерации прошло лишь 900 тыс. человек, а максимальная численность войск не поднималась выше 464,5 тыс. (это было в конце 1863 года, после чего она постепенно начала сокращаться).

Но и это нельзя считать абсолютными цифрами. Для того чтобы собрать такую большую армию, Юг рисковал лишить свое сельское хозяйство, шахты и литейные заводы рабочих рук, ставя таким образом под угрозу уже и так весьма сомнительную способность выдержать затяжную войну. Фактически с самого начала конфедераты были экономически не готовы к войне. В 1860 году на территории Севера располагалось 110 тыс. производственных предприятий, а на Юге — всего 18 тыс. (многие из которых были технологически связаны с Севером и привлекали оттуда квалифицированные кадры); Конфедерация произвела лишь 36,7 тыс. тонн чугуна в чушках, тогда как только заводы Пенсильвании выплавили 580 тыс. тонн металла; штат Нью-Йорк произвел товаров на сумму почти $300 млн. — в четыре с лишним раза больше, чем штаты Вирджиния, Алабама, Луизиана и Миссисипи вместе взятые. Столь значительная разница в экономической базе воюющих сторон все больше и больше влияла на эффективность ведения военных действий.

Например, вследствие того, что у Юга не хватало винтовок (имевшиеся в основном были захвачены в сражении при Харпере-Ферри), конфедератам приходилось полагаться на импорт вооружения. В свою очередь, Север активно расширял собственное оружейное производство и выпустил почти 1,7 млн. винтовок. Сеть железных дорог Севера (протяженностью приблизительно в 35 тыс. километров), разворачивающихся с востока на юго-запад подобно вееру, во время войны поддерживалась в хорошем состоянии и даже расширялась. Тогда как всего 14,5 тыс. километров путей на Юге из-за нехватки локомотивов и подвижного состава постепенно приходили в упадок. То же самое и в отношении флота: ни одна из сторон в начале конфликта не обладала явным превосходством на море, однако Юг, не имевший заводов по производству судовых машин, которых на Севере было несколько десятков, оказался в явно невыгодном положении. И хотя, чтобы утвердить свое господство на море, Союзу понадобилось определенное время, в течение которого конфедераты получали из Европы необходимые боеприпасы и амуницию, а рейдеры южан наносили ощутимый урон торговому флоту Севера, — удавка вокруг южных портов все же медленно, но верно затягивалась. К декабрю 1864 года флот Союза имел 671 военное судно, из которых 236 кораблей на паровой тяге были построены уже за годы войны. Благодаря своей военно-морской мощи Север взял под контроль и большие судоходные реки, особенно в районе Миссисипи и Теннесси. Это был пример успешного использования совместно железнодорожного и водного транспорта для продвижения Союза на западном театре военных действий.

Наконец конфедераты поняли, что война им больше не по карману. Их главным источником доходов в мирное время был экспорт хлопка. После прекращения торговли и отказа (к великому разочарованию Юга) европейских стран вмешаться в конфликт у них не осталось иных способов компенсировать потери. На Юге было слишком мало банков, как и ликвидного капитала, а налогообложение земельных участков и рабов не приносило достаточно средств, так как война негативно отражалась на их производительности. Внешние заимствования помогали мало, а без иностранной валюты или драгоценных металлов трудно было оплачивать импортные поставки жизненно важных товаров. У казначейства Конфедерации просто не оставалось иного выхода, как включить печатный станок. В итоге «избыточная денежная масса на фоне серьезной нехватки товаров широкого потребления стала причиной необузданной инфляции» {305} 305 [882, р. 155]. . Это в значительной степени охладило желание населения продолжать борьбу. В свою очередь, у Севера проблем с деньгами не было: на войну шли как собираемые налоги, так и кредитные средства. Печатание же долларов в определенной степени даже стимулировало промышленный и экономический рост. Удивительно, что во время войны Союз пережил очередной рост производительности, и не только в производстве боеприпасов, строительстве железных дорог или создании броненосцев, но и в сельском хозяйстве. К концу войны солдаты на Севере, возможно, имели лучшее снабжение, чем любая друга армия мира за всю историю. Если здесь и формировался некий американский подход к участию в военных конфликтах (или, как выразился профессор Вейгли, «американский стиль войны» {306} 306 [1339; 882]. ), то именно в мобилизации и развертывании Союзом своего огромного промышленного и технологического потенциала для сокрушения врага просматриваются первые признаки его проявления.

Если все вышесказанное слишком похоже на детерминированное объяснение исхода конфликта, маятник которого, казалось, все четыре года колебался то в одну, то в другую сторону, тогда, пожалуй, следует немного подробнее остановиться на главной стратегической проблеме Юга. Учитывая разницу в размерах и численности населения, у конфедератов не было возможности победить Север; единственное, что они могли сделать, это ослабить армию врага и сломить его волю, заставив отказаться от политики принуждения и принять требования Юга (относительно рабовладения или отделения, а возможно, и того и другого). Подобная стратегия имела бы определенные шансы на успех, если бы жители приграничных штатов Мэриленд и Кентукки большинством голосов выразили свое желание присоединиться к Конфедерации, но этого не произошло. Огромной поддержкой могла бы в этом случае стать и интервенция иностранных государств, в первую очередь Великобритании. Однако предполагать такой вариант — значит не знать политических приоритетов англичан в начале 1860-х годов {307} 307 Краткое описание данной позиции см. в [137, р. 90–96], а более подробное — в [4] . За исключением же этих двух возможностей, способных сместить баланс сил в сторону Юга, конфедератам оставалось лишь упорно сопротивляться натиску Севера и надеяться на то, что северяне когда-нибудь устанут от войны. А это обещало затяжной конфликт, и чем дольше стороны воевали, тем сильнее становился Союз, мобилизуя все больше ресурсов, увеличивая производство вооружения и боеприпасов, закладывая на верфях сотни военных кораблей и затягивая все сильнее удавку на шее Юга — ужесточением блокады на море, усилением давления на севере Вирджинии, кампаниями на западе, маршем генерала Шермана по территории противника. Разрушение экономики, упадок моральных сил и истощение военных ресурсов привело к тому, что к началу 1865 года численность армии южан сократилась до 155 тыс., и у Конфедерации не оставалось другого выбора, как капитулировать.