Джонатан Израэль - Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Т. II. 1651-1806

Это само по себе увеличило традиционные разногласия между преимущественно нидерландским по происхождению белым духовенством, с одной стороны, и черным духовенством и иезуитами, которые были, в основном, уроженцами южных Нидерландов и иностранцами {223} 223 Ibid. 11. , с другой. Последнее, в свою очередь, способствовало тому, что нидерландская католическая Церковь все больше тяготела к янсенизму. В те годы, когда Арно жил в Делфте, Неркассел не только помогал ему, но и позволял налаживать контакты с нидерландскими священниками. Интеллектуальные связи, установленные в начале 1680-х гг. между поколением молодых священников и Арно и Кенелем, значительно укрепили янсенистское влияние среди католиков в северных Нидерландах и помогли заложить основы будущей широкомасштабной церковной схизмы, разделившей нидерландскую Церковь в XVIII в. (см. стр. 463-466 ниже).

В 1690-х гг. Кенель стал главным деятелем международного янсенизма и ужесточил, даже радикализировал янсенистские позиции как в теологии, так и в отношении к папской и епископальной власти, оказав влияние и на нидерландский, и на южнонидерландский католицизм, а также на положение дел во Франции. Этот поздний янсенизм, или кенелизм, его противники порицали как фактическую форму криптокальвинизма внутри Церкви. В то же время в Испанских Нидерландах, во Франции и в Риме началось новое генеральное наступление на янсенизм, которое достигло кульминации в понтификат бескомпромиссного ультрамонтанца, папы Климента XI (1700-21 гг.).

Антикатолическая и антисоцинианская кампания 1680-х гг. после 1689 г. утратила прежний напор. С 1690 г. вновь возобновилась тенденция к формированию более терпимого и свободного общества. Несмотря на это, малые Церкви все еще подвергались многочисленным ограничениям. Реформатская Церковь, при поддержке Генеральных Штатов и провинциальных, и городских властей, по-прежнему пользовалась неоспоримым превосходством над своими соперницами в общественной жизни, сфере образования, печати, благотворительности и проповедовании перед большими конгрегациями. В сложившейся ситуации тенденция к согласию с официальной Церковью оказалась сильнее, чем тенденция к отходу от нее, поощрявшаяся растущей веротерпимостью. Республика в действительности вовсе не была открытой сценой, на которой соперничавшие религии постоянно вербовали в свои ряды новых приверженцев и повышали статус. Напротив, господствующая тенденция заключалась в сведении к минимуму разнообразий и неуклонным успехам реформатской Церкви в деле конфессионализации нидерландского народа.

В отношении конфессионализации коренного нидерландского населения только реформатская Церковь и католики добились существенных результатов. Поддержка коллегиантов, квакеров и других новых «сект» временно выросла в Амстердаме и Роттердаме, но в других местностях им не удалось в какой-либо степени умножить число сторонников. «Sortez hors d'Amsterdam, de Leyden et de Rotterdam, oil il у a quelques sectaries, — отмечал Брюн, — vous en trouverez fort peu ailleurs. Dans le villages il n'y en a presque point, si que n'est quelque peu d'Anabaptistes. Pour ce qui est des Luthériens, Borellistes et d'autres je ne crois pas que le nom у soit connu». («3a исключением Амстердама, Лейдена и Роттердама, где есть некоторое количество сектантов, вы найдете немного других. Среди деревень нет почти ни одной, где можно найти хоть нескольких анабаптистов. Что касается лютеран, бореллистов и других, то я не думаю, что само их название там известно» (фр.)) {224} 224 Brun, Veritable Religion, 167. Нидерландское квакерство росло медленными темпами примерно до 1700 г., а затем стало угасать {225} 225 Kannegieter, Gesch. van de vroegere Quaker gemeenschap, 321-5. .

Особенно впечатляющим был стремительный упадок ремонстрантизма. Он начался после репрессий 1618-19 гг. и уже далеко зашел к 1630-м гг. Но даже если мы опустим более раннюю фазу истории ремонстрантов, прежде чем они смогли организоваться в качестве отдельной Церкви в 1630-х гг., очевидно, что эта Церковь впоследствии не сумела сохранить, не говоря уже о том, чтобы увеличить, количество своих сторонников в нидерландском обществе {226} 226 Barnouw, Philippus van Limborch, 18, 139. . Во многих отдаленных городах и местностях, где ремонстранты некогда имели сильную поддержку в массах, оппозиция официальной Церкви в 1630-х и 1640-х гг. быстро сошла на нет. В своем поздравлении, обращенном к реформатской конгрегации в Хёсдене в августе 1634 г., Воэций замечал, что если раньше город был глубоко разделен между «арминианами» и «гомаристами», то в последние годы «чистое слово Божье» взяло верх, и многие бывшие ремонстранты стали убежденными контрремонстрантами {227} 227 Voetius, Afscheydt Predicatie, 14. . За пределами Голландии ремонстранты уцелели в последней трети столетия в изолированных анклавах в Кампене, Леувардене, Харлингене, Доккуме и Неймегене, а также во Фридрихштадте в Шлезвиге, но полностью исчезли где-либо еще. Хубер отмечал в 1680-х гг., что количество ремонстрантов в Доккуме особенно заметно сократилось в последние годы {228} 228 Hiber, Hedendaesge Rechts geleertheyt, 21. . Хотя ремонстрантизм еще обладал некоторой силой в Гауде, Лейдене, Гааге и одном или двух голландских городах, заверения Брюна, утверждавшего, что «Arminiens ne se trouvent qu'a Amsterdam et a Rotterdam; ailleurs le nombre en est presque imperceptible» («арминиане живут только в Амстердаме и Роттердаме; в других местах их число почти равно нулю» (фр.)), нельзя назвать далекими от истины {229} 229 Brun, Veritable Religion des Hollandois, 166. . В Амстердаме количество ремонстрантов первоначально оставалось устойчивым, но с 1650-х гг. стала наблюдаться тенденция к его сокращению как в абсолютном, так и в относительном выражении {230} 230 Nusteling, Welwaart en werkgelegenheid, 237. . Воэций даже предполагал, что нидерландская веротерпимость в том виде, в каком она получила развитие в Амстердаме после 1630-х гг., обрекла ремонстрантизм на упадок, ограничив ремонстрантские богослужения всего лишь одной неприметной «скрытой церковью», тем самым позволив «выпустить пар» давления со стороны ремонстрантов за свободу отправления культа, но лишив их возможностей для увеличения своей церковной общины. Таким образом, терпимость, которой пользовались амстердамские ремонстранты после 1630-х гг., была, в известном смысле, разновидностью скрытой нетерпимости, постепенно отодвигавшей ремонстрантскую Церковь на обочину духовной жизни. Еще более впечатляющим был закат некогда крупной ремонстрантской конгрегации в Роттердаме. Здесь до 1672 г. их община осталась устойчивой, но затем, в последней четверти столетия, испытала прогрессирующий упадок {231} 231 Mentink and Van der Woude, Demografische ontwikkeling, 43, 45. . Община роттердамских ремонстрантов все еще насчитывала 7 000 человек в 1670 г., немногим больше, чем католическая, составляя фактически 1/ 6часть населения. К 1700 г. их число сократилось примерно до 6 000 человек, менее 1/ 8общей численности горожан, и уже заметно уступало числу роттердамских католиков.