Джонатан Израэль - Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Т. II. 1651-1806

Но каковы бы ни были его окончательные намерения, смерть унесла молодого штатгальтера слишком рано, чтобы он успел закрепить совершенную им перемену. В течение нескольких месяцев «добрые патриоты», как называли себя оранжисты и ревностные кальвинисты, ликовали. Но эйфория быстро прошла. В октябре 1650 г. Вильгельм II слег с лихорадкой, которая была симптомом оспы. Он умер в Гааге 6 ноября. Для многих реформатов, которые верили в то, что государству и Церкви споспешествует сам Господь, потеря их обожаемого принца была столь же неожиданной, как и невосполнимой. На несколько месяцев Республика погрузилась в траур и уныние, ибо со смертью молодого штатгальтера новый политический порядок и перспективы, столь недавно открывшиеся перед официальной Церковью и казавшиеся незыблемыми, сразу постиг крах. Партия-фракция Штатов внезапно вновь оказалась у кормила власти. Началась первая эпоха безштатгальтерного правления. Оранжистам оставалось лишь утешаться рождением в декабре 1650 г. долгожданного сына Вильгельма II, Вильгельма III, — событием, ставшим поводом для радостного торжества среди многих слоев общества (см. илл. 16).

Радикальные перемены в экономической жизни, наступившие в конце 1640-х гг., стали результатом генеральной перестройки трансокеанской системы торговли и навигации. Около 1647 г. нидерландско-испанский конфликт прекратился и началась новая, Четвертая фаза (1647-72 гг.) нидерландской мировой торговой гегемонии, которая повлекла за собой обширные сдвиги в области морской торговли, а те, в свою очередь, отразились на всех сторонах нидерландской экономики, общества и культуры {60} 60 Israel, Dutch Primacy, 197-207; Israel, Dutch Republic and the Hispanic World, 382.5; Israel, Empires and Entrepots, 148-60, 209-12, 383-409; Israel, «New History», 473-6. . С 1621 г., во время Третьей фазы, нидерландская заморская торговля впала в рецессию (1621-32 гг.), и затем восстановилась в 1630-х гг., хотя так и не сумела вернуть некоторые элементы «высокостоимостной» торговли, утраченные после 1621 г. В целом, период 1621-47 гг. был периодом неустойчивого роста, и неудачи в европейской торговле компенсировались, с одной стороны, спросом на нидерландское продовольствие в Германии и Южных Нидерландах, и, с другой, успехами колониальной торговли.

Новая фаза в истории нидерландской торговли и мореплавания характеризовалась главным образом изменением международной обстановки в конце Тридцатилетней и Восьмидесятилетней войн, в 1646-48 гг. Главными определяющими факторами общей перестройки экономики были снятие испанского эмбарго (1647 г.), конец рейдов фламандских каперов, направленных против нидерландского судоходства (1646 г.), прекращение нидерландско-испанских военных действий в Новом Свете (1647 г.), непрерывное и резкое падение стоимости перевозки грузов и страховых тарифов на морские транспортировки, снятие голландской морской блокады фламандского побережья (1647 г.), а также завершение военных действий и роспуск армий в Германии и северных Нидерландах.

Тогда как нидерландские насыпные грузоперевозки на Балтике и нидерландское сельское хозяйство испытывали — вследствие вышеперечисленных причин — негативное влияние, главным последствием генеральной перестройки экономики конца 1640-х гг. было быстрое возрождение и диверсификация нидерландской «высокостоимостной» торговли и поддержка промышленности, особенно за счет Англии, Ганзейского Союза и Венеции. Амстердам возобновил прежнюю прямую торговлю с Испанией, использовав ее многочисленные преимущества в отношении товаров, судоходства и ставок фрахта, и финансовые возможности, чтобы установить контроль над значительной ее частью, включая доставку испанских субсидий в южные Нидерланды и перевоз испанской овечьей шерсти и экспортных красителей, которые ранее (до 1630 г.) находились в руках англичан. Одновременно происходило сильное оживление торговли Амстердама с Италией и Левантом, основанное на падении ставок фрахта и большей безопасности нидерландских судов в Средиземном море, чему способствовала венециано-турецкая война 1645-69 гг., парализовавшая венецианское судоходство в Леванте, позволив голландцам в значительной степени отнять у Венеции прежнюю роль посредника. Более того, нидерландцы теперь в больших масштабах, чем раньше, принимали участие в официальной испанской трансатлантической торговле через Кадис с Испанской Америкой, а также в конце 1640-х гг. заняли (на время) господствующее положение в навигации в Карибском море. Здесь им оказала услугу гражданская война в Англии, которая разрушила торговлю между Лондоном и английскими колониями на Антильских островах. Мощный стимул, который получила с 1647 г. испанская, испано-американская, левантийская и карибская торговля, в свою очередь позволил Амстердаму установить коммерческий контроль над ввозом в страну целого ряда ключевых видов сырья, включая испанскую шерсть, турецкий мохер, испано-американские красители, ртуть из венецианской Далмации и карибский сахар, вдохнув новые силы в те отрасли нидерландской промышленности, которые ориентировались на выпуск дорогостоящих экспортных товаров. А это, в свою очередь, привело к глубокому проникновению нидерландской экономики на другие крупные европейские рынки, особенно французский и российский. Дальнейшее усиление нидерландской торговли с северной Россией после 1650 г., например, было в своей основе побочным следствием общего укрепления нидерландской трансокеанской торговой системы и промышленности {61} 61 Bushkovitch, Merchants of Moscow, 45-6. .

Бурный рост «высокостоимостной торговли» с конца 1640-х гг. и ее продолжительное процветание до конца XVIII в. имеет фундаментальное значение для правильного понимания того, что собой представлял нидерландский Золотой Век. Практически все отрасли нидерландской экспортной промышленности в XVII и XVIII вв. (за исключением обработки соли и лейденских «новых портьер») достигли максимальных показателей с конца 1640-х гг. до начала — или, в отдельных случаях, до середины, — XVIII в. Промышленное производство было напрямую и нераздельно связано с контекстом «высокостоимостной торговли». Так, производство тонких сукон, которые стоили намного дороже и пользовались большим спросом у населения, чем дешевые «новые портьеры», возросло в 1640-х и 1650-х гг., как и выпуск камлотов ( ткань из шерстяной или полушерстяной пряжи . Название происходит от французского слова camelot («верблюд»), — Прим. ред.), очень ценной материи, шелков, хлопковых тканей и голландского тонкого полотна {62} 62 Posthumus, Geschiedenis, ii. 930-1; Slicher van Bath, Samernleving, 99, 200-1; Israel, Dutch Primacy, 262-9. . Переработка китового жира в Голландии, делфтская керамика, бумагоделательное производство, изготовление табачных жгутов, шитье парусов, гаудские курительные трубки были лишь немногими из тех отраслей промышленности, которые приобрели реальное значение к концу 1640-х гг. Переработка сахара, хотя и ранее занимавшая важное место в структуре нидерландской экономики, еще больше расширилась после 1640-х гг. {63} 63 Wijsenbeek-Olthuis, Achter de gavels, 59, 419; De Jong, «Walvisvaart», 313; Israel, Dutch Primacy, 259-69, 346-58. То же самое относится к производству изразцов, которое испытывало устойчивый рост в течение первой половины XVII в., но достигло апогея во второй половине, и оставалось процветающим до начала XVIII в. {64} 64 Hoynck van Papendrecht, Rotterdamscheplateel, 74, 126-32.