С Сулимин - Чудовищные злодеяния финско-фашистских захватчиков на территории Карело-Финской ССР. Сборник документов и материалов

Только в вагонах мы поняли, что везут в Кутшкму, слава о которой ещё раньше распространялась по лагерям. До прибытия первой партии гражданских пленных, здесь работали 250 военнопленных, из которых более 100 человек скончалось от истощения и побоев.

Двое из нашей партии в 40 человек (это было в феврале 1942 г.), узнав о месте назначения, на ходу поезда выбросились из вагона в окно: «Лучше сейчас погибнуть, чем ехать живому на верную смерть».

Наконец, Кутижма. Три мрачных низких барака, огороженных колючей проволокой, расположены среди леса в болотистой местности. В бараках темно, грязно, душно от дыхания набитых доотказа людей, от непросыхающей обуви и одежды. На низких нарах на каждого приходится так мало места, что можно лежать только на боку; сырое пальто служит подушкой, постелью, одеялом. Во всём огромном бараке две малюсеньких печурки, около которых в очередь толпятся десятки людей, развешивают сырую одежду, обувь, бельё, прожаривают бесчисленных вшей, варят вонючую похлёбку из отбросов выгребной ямы. Болеют люди десятками. Мизерный кусок хлеба и несколько ложек жидкой мучной похлёбки не могут удовлетворить истомлённого изголодавшегося взрослого человека. Большая часть пленных весь суточный паёк съедала сразу в момент выдачи и до другого утра питалась одной водой. Такие люди с 6 часов утра выгонялись за 3-4 и даже за 5 км в лес на заготовку дров, где и работали, увязая по колено в снегу.

Неудивительно, что возвращаясь с работы, люди падали на дороге, не в силах добрести до барака. А невыполнение нормы выработки, малейшее опоздание и пр. влекли за собой уменьшение пайка до половины, палки, плети. Можно ли ожидать хорошей выработки, когда нередко в паре работали ребёнок 13-14 лет и больной старик 60 с лишним лет, или человек, никогда не работавший в лесу?

Люди болели и умирали, как мухи. Врачебная помощь? Да, был врач - по-фински, а по меткому выражению русских - палач. Били пленных сержанты, не расстававшиеся с плетью и палкой, издевались переводчики, но дальше всех их пошёл палач-врач, этот представитель финской пресловуто-цивилизованной интеллигенции. Этот полупомешанный садист ежечасно врывался в тот или иной барак и избивал десятки людей. Рукоприкладство, палки, вывёртывание рук, ног, сталкивание больных с высоты - вот средства и способы «лечения» этого эскулапа. Он состязался в избиении с палачами каземата («будки»). Стон истязуемых в больничном застенке слышался чаще и громче. Боясь заявлять о болезни, больные с трудом плелись на работу и падали по дороге. Из партии в 40 человек через два месяца возвратились, в город 18 человек тяжело больными. Из последующей партии в 100 человек, по словам т. Корсакова из второго лагеря, половина умерла на месте в Кутижме и семь человек умерли сразу по возвращении в городской лагерь. Молодёжь делала десятки попыток к бегству. В Кутижме их ожидала верная смерть, а потому люди, не боясь плетей, холодного карцера, пули бежали, надеясь, что удастся попасть в другой лагерь, где условия были сравнительно легче.

Учитель Мятусовской неполной средней школы Подпорожского района, Ленинградской области Александр Кузнецов

ЗАЯВЛЕНИЕ

бывшего заключённого, Романова Алексея Михайловича Проживает в г. Петрозаводске, ул. Кузьмина, д. № 33

10 марта 1942 г. нас из концлагеря № 2 (Северная точка) отправили на ст. Кутижма.

В лагере помещалось в небольшом бараке 200-220 человек. Пища наша состояла из полугнилого картофеля, не вымытого и не очищенного, и хлеба - 200-250 граммов, но при условии, если выполнил норму; если же не выполнил, то «пайка» не получаешь и, кроме того, бьют тебя палками. В нашем лагере Кутижма умерло с 10/III по 13/ VII - 440 человек, а оставшихся 160 человек полуживыми привезли в Петрозаводск. Из этих 160 человек потом ещё половина умерла, потому что до такого состояния довели людей власти лагеря. Особенно отличался фельдшер финн-палач Лехтинен, который вместо медпомощи избивал нас, русских, до полусмерти. На моих глазах 4 апреля 1942 г. замучили моего двоюродного брата Романова Владимира, 26 лет. После него замучены также Сенькин Иван Владимирович, 39 лет, и Иван Андреевич Анисимов, 18 лет, из деревни Кезо-Ручей, Подпорожского района.

Я сам вернулся из Кутижмы 13 июля и до 23 сентября не мог встать с постели.

В лагере были общие нары, постельных принадлежностей не было, спали мы в том, что было на себе, поэтому от грязи, тесноты и голода нас одолели вши и блохи.

Ввиду плохого питания приходилось есть всякую дрянь: старые кости, падаль, крыс. Поэтому в лагере и была большая смертность.

После выполнения основного урока в лесу, вечером нас выгоняли ещё на корчёвку пней и корней и уборку камня, а другой раз работали до 12 часов ночи. В 5 часов утра подъём на новую работу. И так приходилось полуголодным работать по 18-20 часов в сутки.

ЗАКОПАЛИ ЖИВЫМИ В ЗЕМЛЮ

Страшную историю рассказал Иван Трофимович Лебедев, освобождённый из Петрозаводского лагеря № 5.

«Привезли нас на лесные работы в Кутижму. Идём мы, бывало, длинной колонной, то один упадёт, то другой. Финны заставляли нас поднимать своих товарищей и подпирать их палками. А того, кто и с палкой на ногах не стоит, того заживо хоронили. Такое приказание дал начальник по нашим работам, финский палач лейтенант Мяенпя.

- Живой тот, кто работает, - говорил он, - а кто на ногах не стоит - значит мёртвый.

Так изверги похоронили нашего товарища Ромашова, он дышал ещё, а они его в землю закопали. Много было таких случаев. А сказать ничего нельзя - в ответ палка, а то и пуля».

ЗАЯВЛЕНИЕ

В Чрезвычайную Государственную Комиссию по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников от гражданки Кюршевой Надежды Васильевны, год рождения 1918, русская, медсестра

В плену я очень много видела и об этом я хочу здесь рассказать.

В плен я попала 25 сентября 1941 г. в Ленинградской области, Вознесенский район, д. Ровское; отсюда нас эвакуировали финны в Петрозаводские лагери. Из лагеря нас увезли в Кутижму на лесные Разработки, где я прожила 22 месяца.

В Кутижме до нас был лагерь военнопленных, и первые 5 часов мы были шесте с военнопленными Они оборванные, голодные, грязные, жили в сырых тёмных и холодных помещениях. На моих глазах избили одного военнопленного плётками до бессознательного состояния и выбросили на улицу, на снег возле барака. Когда он, отлежавшись в снегу, пришёл в себя, его посадили в «будку».

Нас было в первый год в Кутижемском лагере 580 человек, в том числе 26 женщин. Я работала в столовой поваром, несмотря на то, что являюсь медицинским работником. Но все мы использовались не по назначению.

Кормили нас очень плохо. Нас заставляли суп варить из нечищенного картофеля и крапивы.