Линн Торндайк - История магии и экспериментальной науки. Римская империя

Из этого примера хорошо видно, что во время заклинания использовались магические изображения и узлы, а также части деревьев и травы. Магические изображения изготавливались из глины, воска, дегтя и других веществ и применялись разными способами. Так, делали фигурку царского врага из дегтя и обвязывали ее лицо веревкой, чтобы лишить этого врага способности говорить и силы воли. Кроме того, фигурки делались и для того, чтобы демоны, вызвавшие болезнь, переселялись в них, а иногда эти фигурки «убивали» и хоронили. В приведенном выше заклинании магический узел использовала только колдунья, но Фосси утверждает, что узлы применялись и как обереги против демонов, поскольку они разрушали их чары. В приведенном выше заклинании названия трав не переведены, и мы не можем ничего сказать о фармакологии ассирийцев и вавилонян, поскольку не имеем словарей ботанических и минералогических терминов этих народов. Тем не менее, по тем текстам, которые ученые сумели перевести, видно, что чаще всего применялись привычные людям вещества, а не какие-то редкие и привезенные издалека. Среди этих веществ были: вино и оливковое масло, соль и финики, лук и слюна. Имеются также сведения о применении волшебных жезлов. Кроме трав, в медицине использовали драгоценные камни и вещества животного происхождения. Изготавливались различные приворотные зелья; проводились разнообразные ритуалы и церемонии вроде окуривания и омовения. Из рассказа о ковчеге, построенном вавилонским Ноем, мы узнаём о магических свойствах различных его частей; так, мачта и потолок каюты были сделаны из кедра, который защищал их от колдовства.

Деятели так называемого Итальянского Возрождения или Гуманистического движения, возникшего в конце Средневековья, прославившегося своим чрезмерным восхвалением Древней Греции и Рима, почему-то были убеждены, что древние эллины не знали магии, в отличие от других периодов и народов. Было бы большим преувеличением утверждать подобное и о древних римлянах, вся религия которых первоначально почти не отличалась от магии, а повседневная жизнь римлян, личная и общественная, была насквозь пронизана суеверными обрядами и страхами. Но и они, как полагали гуманисты, позже попали под влияние эллинской культуры и поднялись на более высокую ступень развития. Впрочем, во время упадка империи и в Средние века, под влиянием Востока, римляне снова занялись магией. Кстати, хочется отметить, что я не разделяю веру в то, что в прошлом восточные люди были более суеверными и больше верили в чудеса, чем западные народы, находившиеся на том же самом этапе развития цивилизации, и что родиной всех суеверных культов и романтических сказок является Восток. Приведенные ниже факты эту веру опровергают. Вернемся, однако, к предполагаемому иммунитету от магии, которым, якобы, обладали эллины. Эта гипотеза так сильно закрепилась в мозгах авторов современных критических исследований, что они постоянно называют те отрывки, [где говорится о магии] поздними вставками или даже называют целые трактаты подложными по той простой причине, что они, якобы, наносят ущерб репутации классических авторов. Даже такой знающий ученый, как Кумок, изучавший древнюю астрологию, суеверия и религию, придерживается этих странных обобщений и утверждает, что «ясный эллинский гений всегда отворачивался от туманных рассуждений о магии». Но, как я заявил 16 лет назад, «фантастический характер средневековой науки был порожден «ясным светом Эллады не меньше, чем мраком «Темных веков».

Не трудно воскресить в памяти свидетельства присутствия магии в религии, литературе и истории эллинов. Стоит только вспомнить о чудесных метаморфозах, происходивших в греческих мифах, и других бесчисленных невероятных событиях, которые были в них описаны; о ведьмах — Цирцее и Медее и о черной магии Одиссея; о колдуне — жреце бога Аполлона в «Илиаде», который мог по своему желанию прекращать чуму; об удачных и неудачных днях и других сельскохозяйственных поверьях, описанных Гесиодом. А ведь были еще и спартанцы, чья так называемая Конституция и метод воспитания детей, которыми восхищались греческие философы, являлись, в целом, воспроизведением жизни примитивных племен с их ритуалами и табу. Можно вспомнить и о Геродоте, который радовался как ребенок, рассказывая о туманных предсказаниях оракулов. А чего стоит его рассказ об отступниках из Гелы, которых безо всякой посторонней помощи сумел возвратить домой Телин, «владевший таинственными видимыми символами подземных сил, которые обладали способностью творить чудеса». [10] Фримен цитирует Геродота в своей книге «История Сицилии». Вспомним также о том, как Ксенофонт пунктуально перечисляет жертвы, заклинания, сновидения и чихания; как панически Нисий боялся затмений, словно он был спартанцем; и о том, что даже такие просвещенные авторы, как Еврипид и Платон, говорят о заговорах, как и о чем-то само собой разумеющемся. Магия изображается в таких греческих комедиях, как «Гете» Аристофана, «Мандрагоризомене» Алексия, «Фармакомантия» Анаксандрида, «Цирцея» Анаксила и «Теттале» Менандера. Если мы примем во внимание все эти свидетельства, то поймем, что эллины были столь же привержены магии, как и другие народы во все времена, и нам не нужно искать у Феокрита, в греческих романах или папирусах, посвященных магии, доказательств того, что магия существовала и в древнегреческой цивилизации.

Если астрология и некоторые другие оккультные науки эллинистического периода существовали еще в зачаточной форме, то это говорит не о том, что в более ранние периоды свой истории греки были более умными, а о том, что они просто меньше знали. И магия, которая, по словам Осфана, появилась в эпоху Персидских войн, не была каким-то никому не ведомым нововведением, а лишь совершенствованием грубых древних ритуалов «Черной магии».

Этот магический элемент, который с самого начала присутствовал в греческой культуре, теперь прослеживают специалисты по антропологии и древним религиям, а также по классическому периоду. Джейн Э. Харрисон в своей книге «Фелида, исследование социальных корней греческой религии», объясняет влиянием магии появление многих мифов и праздников — даже Олимпийских игр и греческой драмы. Последний пункт более подробно рассматривает Ф.М. Корнфорд в своем труде «Происхождение аттической комедии»; в комедиях Аристофана он обнаружил много замаскированных следов магии. А.К. Кук называет Зевса колдуном, поскольку тот умел превращаться в людей и животных, преследуя полюбившихся ему женщин. Кук заявляет, что и «реальным прототипом небесного «царя, повелевавшего погодой», был земной колдун или человек, умевший вызывать дождь», что догомеровские «зафиксированные эпитеты» Зевса, упоминаемые в поэме Гомера, являются «напоминанием об этом колдуне», и что культ Зевса Ликейского был связан с верой в оборотней. Ренделл Харрис связывает происхождение греческих богов с культом дятла и омелы белой, а культ Аполлона — с «лечебными способностями» мышей и змей. Он всячески подчеркивает, что древнегреческая религия и культура зародилась под влиянием магических свойств животных и трав.