Нина Потокова - Агрессия США против Мексики. 1846–1848

Иностранные капиталисты стали прибирать к рукам торговлю республики. В 30—40-х годах XIX века ежегодный экспорт в Мексику британских товаров (главным образом изделий хлопчатобумажной и шерстяной промышленности) составлял полмиллиона фунтов стерлингов [32] «Times», London, August 25, 1846. . На больших ярмарках, ежегодно устраивавшихся в городах Сан-Хуан-де-Лос-Лагос (штат Халиско) и Агуаскальентес, больше всего было представлено английских торговых фирм.

С каждым годом возрастал интерес к Мексике и североамериканских капиталистов, конкуренция которых не давала покоя их английским соперникам. США вывозили из Мексики серебряные и золотые монеты, драгоценные и цветные металлы, шкуры, шерсть, мулов, пряности, сбывая Мексике хлопчатобумажные и шерстяные ткани, обувь, различное оборудование, инструменты, скобяные товары.

Торговля между Мексикой и США осуществлялась как сухопутным, так и морским путем через порты Тампико и Матаморос. Начиная с 1821 г. ежегодно через пограничный мексиканский городок Санта-Фе проходили большие караваны повозок, груженных товарами из Североамериканских Штатов. Однако североамериканских предпринимателей привлекала не столько сама торговля с Мексикой, сколько стремление освоить ее северные районы с целью их последующего захвата. Как признают некоторые историки США, «подлинное значение торговли через Санта-Фе состояло не в количестве долларов или людей, занятых ею, но в ее влиянии на американское понятие об экспансии. Она сосредоточивала внимание на новом районе, открывала еще один путь на Запад и указывала другое направление для «Манифеста дестини» [33] Т. Н. Williams, R. N. Current, F. Freidel, A History of the United States, p. 442. . Торговля с иностранными государствами была, как правило, неэквивалентной. Импорт иностранных товаров намного превышал экспорт, ибо кроме серебра, золота и красок Мексика ничего не вывозила. Финансовый кризис был хроническим явлением. Ежегодный дефицит в торговом балансе страны редко бывал ниже 12 млн. песо [34] См. V. F. Diaz, La intervencion norteamericana en México (1847), México, 1947, p. 151. .

В государственном аппарате процветали мошенничество, обман и взяточничество. Первой задачей каждого нового правительства было изыскание средств. «Денежная нужда, — писал корреспондент «Таймс» из Мексики, — по-прежнему является неизлечимой язвой мексиканского правительства. Министр живет только сегодняшним днем и доволен, если удастся покрыть расходы за день. Он и представления не имеет о том, как обеспечить запасы на будущее. Чтобы выйти из затруднительного положения, изобретаются всевозможные проекты» [35] «Times», London, January 8, 1846. . Эти «проекты» в основном сводились к заключению новых иностранных займов, увеличивавших и без того огромный внешний долг Мексики, усилению налогообложения, установлению правительственных монополий на продажу товаров и т. д.

Тяжелое экономическое положение страны сочеталось с полнейшей дезорганизацией в политической жизни. Особенно большим злом для страны являлись два института, оставшиеся в наследство от колониального режима: церковь и армия. Как та, так и другая располагали огромными доходами и были совершенно независимы от гражданской власти. В руках церкви и монастырей находилось более половины обрабатываемых земель. Церковь была не только крупнейшим землевладельцем, но также ростовщиком, банкиром, владельцем городских недвижимостей. Ее доходы слагались из десятины и многочисленных поборов. Большие доходы приносило церкви оформление гражданских актов. Кроме того, церковь играла крупную роль и в государственном управлении. Духовенство было освобождено от налогов и пользовалось привилегиями (фуэрос), согласно которым священников, нарушивших законы, судили только церковные суды. Церковь цепко держалась за свое привилегированное положение, и «каждого политического лидера, касавшегося церкви хоть пальцем, встречали анафемой, отлучением от церкви, пророчествами о божьей каре и проповедью гражданской войны» [36] Г. Паркс, История Мексики, стр. 165-166. .

Орудием в руках церкви, которое она использовала в борьбе с демократическими силами, была армия, тоже пользовавшаяся большими привилегиями. Офицерская часть армии состояла из помещиков, крупных буржуа, правительственных чиновников. В мексиканской армии было огромное количество генералов и высших офицерских чинов. Английская газета «Таймс» писала, что в 1846 г. в Мексике на 20 тыс. солдат приходилось 500 генералов [37] См. «Times», London, March 2, 1846. . Многие из них имели самое отдаленное представление о военном искусстве и смотрели на службу в армии как на средство достижения богатства и власти. В Мексике в связи с этим горько шутили, что страна имеет «скорее бригаду генералов, нежели бригадных генералов» [38] R. S. Ripley, The War with Mexico, p. 89. . Вступая фиктивно в армию, мексиканские помещики, владельцы рудников и торговцы ставили свое имущество под защиту военных привилегий. Они освобождались от налогов и поборов и были подсудны только офицерским судам. Решения обычных судов и гражданской администрации на них не распространялись.

Военные привилегии приводили к очень большим злоупотреблениям, особенно в период войны, когда офицеры, совершенно не считаясь с законами страны, расстреливали всех по собственному произволу и конфисковывали имущество неугодных им лиц. Офицеры и генералы постоянно требовали у правительства предоставления им почетных и доходных должностей. С 1824 по 1848 г. в Мексике не было ни одного штатского президента, все они были генералами. Губернаторами штатов были генералы, чиновниками рангом ниже — офицеры. На содержание армии тратились огромные средства, составлявшие большую часть государственных доходов. В докладе министра финансов за 1832 г. указывалось, что из бюджета правительства на 1833 г., составлявшего 22 392 508 долл., на содержание армии ассигновалось 16 466 121 долл. [39] См. W. Thompson, Recollections of Mexico, New York, 1846, p. 197. Однако все эти средства расхищались командным составом или шли в карманы иностранных поставщиков.

Рядовой состав армии не пользовался этими привилегиями. Мексиканские солдаты, насильно вербовавшиеся в индейских селениях, были плохо обучены и снабжались устаревшим оружием. Они всегда были голодны и раздеты. Нередко солдаты маршировали босые, полуголые — на них не было ничего, кроме одеял. Их сопровождала толпа женщин — «солдадерас» (солдаток), заменявших интендантскую службу. Естественно, боеспособность такой армии была весьма низкой. Главным образом армия специализировалась на государственных переворотах внутри страны. При малейшем покушении на собственность и привилегии церковь и тесно связанная с ней военщина провоцировали переворот («пронунсиамиенто» и «куартелясо»), выступая под лозунгом: вера и привилегии.