Николай Карпан - Чернобыль. Месть мирного атома

Все время, которое я находился на блочном, Дятлов никуда не отлучался...»

Из рассказа свидетеля Кухаря А.А.(начальник лаборатории ЭЦ).

Кухарь Александр Алексеевич, 1949 г.р. Образование высшее, Днепропетровский горный институт. Специальность - электропривод и автоматизация промышленных установок. Производственная деятельность: Днепропетровский трубопрокатный завод им. Карла Либкхнехта - ст. ДЭМ, ст. инженер ЭТЛ, начальник ЭТЛ. В 1973 году перешел работать в наладку «Союзэнергоавтоматика» - мастер, ст. мастер. С 1975 до 1980 года работал на Армянской АЭС - инженер ЭЦ, ст. мастер ЭЦ. С 1980 года на ЧАЭС - в ЭЦ мастером, затем начальником лаборатории преобразовательной техники до самого увольнения в 1993 году (вывели по состоянию здоровья из зоны ионизирующих излучений).

С 1994, после инсульта, инвалид 2 группы.

«Касаясь событий 26 апреля 1986 года. Блок №4 шел на останов. С утра

25.04.86 уже было 50% мощности и мы устанавливали импульсные датчики (для замера оборотов) на ГЦН участвующих в выбеге, врезались в ячейки для замера тока на электродвигателях ГЦН участвующих в выбеге, врезали кнопку МПА в систему безопасности. Этими работами вплотную занимались Лысюк и Молэ. Контролировал Метленко. Программу от электроцеха подписал начальник Зиненко. От Гидропроекта программу подписали специально приехавшие представители Яночкин, должности его не помню, и Маневич - начальник отдела. Их очень беспокоила эта кнопка «МПА» в программе, и Метленко и Метелев - начальник службы релейной защиты ЭЦ, объясняли им, что означает это кнопка. Яночкин, когда подписывал программу, у него рука дрожала. Мне кажется, эта программа была согласована и Конвизом (зам. директора, или главный инженер Гидропроекта), скорее всего, по телетайпу. Но утверждать не могу, необходимо это уточнить у начальника ЭЦ Зиненко.

Итак, останов перенесли по требованию диспетчера «Киевэнерго». И затем уже ночью с 5-й сменой я приехал на работу. Для меня эти испытания были не первые. До этого я уже участвовал в двух испытаниях (1984 г. и 1985 г.). В 1984 году испытания были неудачными (по организационным причинам вовремя не были включены осциллографы). Тем не менее, и без осциллограмм было понятно, что возбуждение генератора регулировалось недостаточно. А для анализа не хватало материала. Повторить было нельзя, так как реактор был уже заглушен. В 1985 году испытания тоже были проведены, но выбило сборку 2256 ННА, от которой были запитаны осциллографы, и, соответственно, испытания прошли без записи. Хотя сама программа испытаний отработана была нормально. Но так как документально оформить было нельзя, испытания перенесли на следующий раз.

В самом начале смены на БЩУ выполняли какие-то программы по технологии (я не знаю какие) и мы, электрики, были лишними и чтобы не

мешать, я с Лелеченко ушел на ЦЩУ. Лысюк и Молэ были где-то в помещениях КРУ. Дятлов сказал: «Я вас позову». Бригада Метленко (с ним было не менее двух человек) была на своих местах на БЩУ, у осциллографов. Мы сидели на ЦЩУ и по мнемотабло увидели срабатывание выключателя, и Лелеченко сказал: «Начался выбег». Мы вскочили и побежали на БЩУ. Вдвоем с Лелеченко забежали на БЩУ и запомнилась такая картина - Метленко у осциллографа (около двери на БЩУ-Н правое, Акимов возле СИУТа, Дятлов между СИУБом и СИУРом, Топтунов - на своем месте. Трегуб Юра - с незнакомыми мне молодыми людьми стоял сзади, ближе к входной двери. Идут испытания по выбегу. Слышу голос Акимова: «Глушу реактор, нажимаю кнопку АЗ-5». Я смотрел на панели безопасности, смотрел за тем, как отрабатывала программа МПА. Все это время, при прохождении испытаний на блочном щите, было перемещение людей, и я не видел, кто и когда нажимал кнопку АЗ-5».

Показания приборов штатных систем контроля параметров

В 1ч 20м 30с начался рост мощности реактора (по прибору СФКРЭ). Незначительное по величине (в пределах диапазона регулирования АР), увеличение мощности реактора компенсировалось работой АР-1 до его погружения на НК, потом включился АР-2. К 01.23.39 мощность реактора выросла на 30 мвт. Это было инициировано проявлением положительного парового эффекта от снижения расхода теплоносителя с 01.23.04с, когда четыре ГЦН стали работать от “выбегающего” ТГ-8. За время с 01.23.04 по 01.23.39 расход по КМПЦ уменьшился (по ДРЕГ) на 5,8 тыс. м 3/ч (с 56,8 до 51,0 тыс. м 3/ч). Вначале процесс шел достаточно плавно, уменьшение расхода было на уровне 180 м 3/сек.

К моменту нажатия кнопки АЗ-5 компенсирующая способность АР была практически исчерпана. Стержни АР-1 находились уже на нижнем концевике (НК), АР-3 (работал в режиме ПК) на 5,6м, а стержни АР-2 были в движении вниз и в момент нажатия кн. АЗ-5 уже перешли отметку

5 м по указателю положения, т.е. тоже были вблизи НК [21].

6. Оперативный журнал начальника смены блока

Почему в журнале НСБ отсутствуют записи о работе смены № 5?

Выписка из оперативного журнала НСБ - 4.

Смена с 0 до 8 час 26.04.86.

НСБ Акимов А.Ф.

«23час. 50 мин. - Рапорта с рабочих мест, рапорт НСС».

(Больше записей в журнале нет - Н.К.).

Почему А. Акимов не внес в журнал описание всех действий персонала до, и во время аварии, включая перечень выведенных защит и блокировок с упоминанием имени руководителя, давшего указание на их вывод? Потому что он не смог найти этот журнал.

И ему пришлось сдавать смену НСБ Бабичеву В.А. (вызванному для его замены) без передачи журнала, т.е. с нарушением требований должностной инструкции.

Куда делся оперативный журнал НСБ? На этот вопрос ответил А. Дятлов.

Дятлов А.С. [14]: « В том, что Акимов не сделал записей в журнале - моя вина. Когда я увидел все разрушения и пожар, очаги пожара, то журнал (на БЩУ пожара не было - К.Н.) для сохранности отнес на БЩУ-3 и отдал Багдасарову, тот его положил в сейф».

Из записки А. Акимова, написанной им 26.04.86г. И. Карману

(оригинал записки находится в материалах уголовного дела № 19-73):

«... Взрыв произошел после нажатия кнопки АЗ-5. Все действия на блоке выполнялись по указаниям Дятлова A.C...»

7. Как отключались главные циркуляционные насосы

Когда и по какой причине отключились от выбегающего ТГ-8

ГЦН-13,14,23,24?

До 1995 года официальной версии отключения выбегающих ГЦН от шин секций 8РА и 8РБ не было. В отчете «Чернобыльская авария, исходные данные для анализа. Часть 2» (НИКИЭТ, 1992 г.) написано - «не обнаружено причин, вызывающих отключение ГЦН собственными защитами (давление в ГСП, ток двигателей)». Позднее, в конце 1995 года, НИКИЭТ заявил, что «отключение ГЦН осуществили защиты первой ступени по минимальному напряжению» [22].

Анализ осциллограмм, который был выполнен автором этой книги в отчете [16], показал, что срабатывания защиты по минимальному напряжению электродвигателей (0,75Uh, сзадержкой времени срабатывания 0,5-1,5с, как это указано в [22]) быть не могло. В это время напряжение на секциях 8РА и 8РБ было не менее 84% от номинальной величины, что намного выше уставки срабатывания защиты. Наиболее вероятной причиной отключения ГЦН, произошедшего в промежутке 1.23.41,3 - 41,9с могла быть следующая цепочка событий. На блоке № 4 было реализовано проектное решение об автоматическом прикрытии ДРК работающих ГЦН после срабатывания АЗ-5 (кроме срабатывания АЗ-5 от исчезновения напряжения на всех секциях шин 6кВ нормального электропитания блока и АЗ-5 от снижения расхода питательной воды). Автоматическое прикрытие ДРК производилось по сигналу АЗ-5 при наличии подтверждающего сигнала о снижении мощности реактора до 20% и ниже (от приборов измерительной части СУЗ) [1]. Предназначалось это для уменьшения провала уровня в БС и для сведения к минимуму возможности захвата пара в опускные трубопроводы и срыва работы ГЦН.