Николай Карпан - Чернобыль. Месть мирного атома

На основании анализа событий, связанных с вялым продвижением программы атомных исследований, возникает вопрос: оправдала ли себя в этой войне физическая часть германской науки? Поскольку в самой Германии почти не осталось документов тех лет, и сами ученые теперь разбросаны по всему свету, составить по настоящему полную картину их деятельности не представляется возможным.

Сведений о том, как и над чем работали физики, что исследовали и совершенствовали остальные ученые Германии, осталось немного. Исчерпывающие данные об этом получили только победители, вывезшие из побежденной страны все архивы.

Нет сомнения, что имея цель и желание, немецкие ученые построили бы ядерный реактор до конца войны, а затем создали бы и атомную бомбу. Немецкие физики могли добиться успеха еще в начале сороковых годов; достаточно им было заявить своей целью создание супер-оружия для Рейха, и в Г ермании сразу нашлись бы люди поэнергичнее американского генерала Гровса, способные развернуть бомбовый проект с необходимым размахом и эффективностью. Именно так обстояло дело с проектом создания немецкого ракетного оружия. Его научно-технический руководитель Вернер фон Браун пожелал, и получил надежную административную поддержку в лице генерала Вальтера Дорнбергера. (Как и фон Браун, после окончания войны этот генерал оказался в США.) Почему же в урановом проекте немецкие физики не воспользовались известным им организационным опытом? Были глупее, или самоувереннее фон Брауна? Это исключено. Прекрасные ученые и организаторы Гейзенберг, Ган и Вайцзеккер просто ушли в «тень» и «уполномоченным по ядерной физике» стал профессор Абрахам Эзау. Несколько слов об этом известном ученом - атомный проект мало увлекал Эзау, он не очень верил во «всемирную электростанцию в шарике урана». Современники так отзывались о нем - человек «порядочный и скромный, очень много знающий и многого добившийся», человек, которому «уже не о чем мечтать». Профессор Герлах, сменивший Эзау, был еще менее энергичен, чем его предшественник. Недооценивая своих американских коллег, он полагал, что те гораздо практичнее нацистов, и потому «призрак атомной бомбы» вряд ли их увлечет. Кроме того, стараясь уберечь немецких физиков от отправки на фронт, он откровенно «раздувал» любую программу, над которой в это время работал. Чем больше научных групп будет заниматься одной и той же темой, - пусть мешая друг другу, пусть отнимая друг у друга ценнейшее сырье, -тем больше ученых ему удастся спасти. Этого принципа он старался придерживаться в течение всей войны.

Большинство немецких ученых, надо отдать им должное, считали занятие наукой неотделимым от норм морали. В этом смысле примечателен пример Отто Гана - первые впечатления от открытия им в 1938 году нового источника колоссальной энергии были для него ужасными. Понимая масштабы открытого им явления, и реально представляя себе угрозу для человечества от его военного использования, Ган мысленно метался от проекта уничтожения всех урановых запасов на Земле до идеи самоубийства. В возможных последствиях применения энергии ядра он винил только себя, как первооткрывателя факта деления атомных ядер [20]. Но такая обостренная реакция на открытие нового источника энергии была свойственна не всем. Вот пример иного рода - в

1945 году Энрико Ферми, выдающийся физик из противоположного лагеря, в составе Комитета ученых (из четырех человек) рекомендовал президенту Трумэну сбросить атомные бомбы на японские города Хиросиму и Нагасаки... Сестра Ферми, Мария, писала потом брату из Италии [21]: "Здесь все говорят об атомной бомбе. Все поражены ужасными результатами бомбардировки, и с каждым днем тревога растет. Я же вручаю тебя Богу. Только он может рассудить тебя с твоей совестью". Ферми на подобные советы всегда отвечал так [22]: "Не надоедайте мне с вашими терзаниями совести! В конце концов, это превосходная физика!"

Вывод: немцы не создавали ядерного оружия. Но если бы союзники смогли доказать, что немецкие ученые над ним работали, или даже только хотели работать, но потерпели неудачу из-за своего «тугодумия», научной некомпетентности, лени или плохой организованности - то работа американских специалистов над бомбой получила бы оправдание. А бремя вины США, и позор за атомную бомбардировку мирных японских городов - намного облегчились. Именно по этой причине до сего дня множество людей пытается переписать историю создания атомной бомбы, используя любую возможность, чтобы снова и снова бросить тень на работу немецких физиков.

Итак, ученые, руководившие физикой в Германии, лишь тормозили работу над атомным проектом. И не важно, что двигало ими - нежелание делать оружие, способное погубить цивилизацию, или желание «спасти отечественную науку». Немецкие физики могли создать атомную бомбу, потому что обладали всеми нужными для этого знаниями и необходимым сырьем (пусть даже его было не так много). И в то же время немецкие физики не могли создать атомную бомбу, потому что действовали по принципу «не навреди». Потому что они, вместе с учеными из смежных областей, отдали все свои силы на развитие мирных направлений науки, а не на создание атомной бомбы.

А были у немецкой науки хоть какие-то достижения в довоенный и военный периоды истории Германии? Или правы их хулители и в Г ермании все было так плохо, как они нам описывают?

Что получили победители

27 июля 1946 года 27 бывших союзных государств подписали в Лондоне соглашение, согласно которому все немецкие патенты, находящиеся вне пределов Г ермании и зарегистрированные до 1 августа

1946 года, были экспроприированы. По окончании войны, по самым осторожным подсчетам, победителями было конфисковано 346 тыс. германских патентов и вывезены тысячи ученых. Вот как пишет об этом Эрих Шнейдер, генерал-лейтенант в отставке [23]: «Результаты исследований в промышленности и во всех государственных и даже частных научно-исследовательских учреждениях были изъяты у их хозяев и исчислялись не количеством страниц, а количеством тонн. Как о том заявляла американская центральная научно - исследовательская станция Райт-филд (штат Огайо), из Германии вывезено «безусловно самое значительное собрание секретных научных документов» общим весом в 1,5 тыс. т. Проделав анализ всех захваченных материалов и осуществив многие идеи, содержавшиеся в них, американские специалисты, по их собственному признанию, «продвинули американскую науку и технику на годы, а в некоторых случаях на целое десятилетие вперед».

Австралийский премьер-министр Чифли, выступая по радио в сентябре 1949 года, сказал, что польза, которую Австралии принесли 6 тыс. доставшихся ей при дележке патентов и перемещение в Австралию 46 немецких специалистов и ученых, совершенно не поддается выражению в денежных величинах. «Австралийские промышленники, - заявил он, - в состоянии с помощью немецких секретных материалов поставить свою страну в области техники в число самых передовых стран мира».