Николай Карпан - Чернобыль. Месть мирного атома

Прокол в операции прикрытия случился во время монтажа пусковых ракетных установок на стартовых позициях. Их сфотографировал пилот американского высотного самолета-разведчика, после чего США начали проводить масштабные ответные действия. Они привели в состояние готовности все свои силы. Более 2,5 тысяч боеголовок они могли обрушить на Советский Союз в течение 15 минут после получения предупреждения об атаке на Соединенные Штаты. Только на военные объекты в Москве было выделено 200 боеголовок (цели - объекты связи, командования, управления войсками). Две сотни - и каждая в 20 раз мощнее той, что разрушила Хиросиму. Таким образом, доставка на Кубу советских ракет послужила достаточным основанием для того, чтобы советники президента Кеннеди рекомендовали ему нанести превентивный удар по СССР. И это притом, что ЦРУ было уверено - на Кубе нет ядерных боеголовок (иллюзия спецслужб рассеялась только в разгар «перестройки», когда из России стали «утекать» и не такие секреты).

Над Кубой опять появился американский разведывательный самолет "У-2", пилотируемый майором Андерсоном, но на этот раз ему повезло меньше - он был сразу сбит советской ракетой противовоздушной обороны. О произошедшем инциденте доложили в Москву, и от Министра обороны Малиновского пришла шифровка: "Со сбитием самолета поторопились, в то время как переговоры решения вопроса мирным путем идут успешно". Причем она была адресована и советскому командованию на Кубе, и Кастро, хотя он никакого отношения к уничтожению самолета не имел. После этого советский посол на Кубе сообщил о посещении его Фиделем Кастро, который от имени Кубы заявил, что «Советский Союз должен первым нанести ядерный удар по Соединенным Штатам Америки» и подчеркнул, что «кубинский народ готов принести себя в жертву делу мировой революции».

Из мемуаров Н.С. Хрущева: "В разгар кубинского кризиса Фидель Кастро предложил нанести превентивный удар по Соединенным Штатам, дабы предотвратить уничтожение американцами советских ядерных ракет, установленных на Кубе. Мои товарищи по руководству и я поняли, что наш друг Фидель совершенно не представляет, для чего мы поставили ракеты. Мы поставили их не для того, чтобы совершать нападение на

Соединенные Штаты, а для того, чтобы не допустить нападения Соединенных Штатов на Кубу <...> Позже, когда я принимал Кастро в Советском Союзе, я сказал ему: "Ты хотел начать войну с Америкой. Если бы война началась, мы как-нибудь выжили бы, но Куба наверняка бы существовать перестала..."

Вторая, открытая фаза Карибского кризиса проходила с 23 по 29 октября 1962 года. Блокада острова, осуществленная Соединенными Штатами Америки, была периодом, когда войска обеих сторон изготовились к ведению боевых действий. Хрущев отдал приказ ускорить сборку ракет на Кубе. Работы на стартовых площадках стали вести круглосуточно. Одновременно шла быстрая выгрузка ящиков с военными грузами и монтаж стратегических бомбардировщиков "Ил-28".

Стороны перешли в кризисный режим работы. Перед этим в Москве, на ночном заседании Политбюро 22 октября, уже обсуждались разные предложения, в том числе и возможность передачи всех ядерных сил на Кубе под руководство Кастро - это было предложение Хрущева. А маршал Малиновский, тоже занимавший решительную позицию, заявил: "Давайте подождем, что Кеннеди скажет. А вдруг - не бомбардировка, не вторжение, вдруг просто блокада". С ним согласились остальные участники заседания и, за час до ожидаемого выступления Кеннеди перед народом США, обсуждение в Политбюро было прервано. И действительно, была объявлена, пока, только блокада Кубы. Но положение продолжало усложняться с каждым днем, даже с каждым часом. В Москве решили, что в этой ситуации нужно найти авторитетного и умного посредника. Выбор Политбюро пал на Анастаса Микояна, который еще в 1959 году немало времени провел на Кубе, где готовил и подписывал первые соглашения о торговле и хозяйственной помощи этой молодой республике.

Роль Микояна с первых дней кризиса была достаточно велика. Он работал день и ночь, обсуждая различные предложения о ликвидации кризиса и проводя крайне сложные переговоры с представителями разных сил. Ему часто приходилось удерживать от необдуманных действий горячего Хрущева, который назвал морскую блокаду Кубы "бандитизмом" и "безумием выродившегося империализма". При этом, как всегда, Хрущев не ограничился эмоциями, а дал указание капитанам советских кораблей, приближавшихся к линии блокады, не считаться с ней и продолжать путь к кубинским портам, заблокированным военно-морским флотом США. Надо сказать, что надводных военных кораблей у Советского Союза в этом регионе не было. Там находились только четыре дизельные подводные лодки, спешно направленные к Кубе аж из Северного флота. Эти подлодки совершили многотысячемильный переход до берегов Багамских островов, находящихся между Кубой и США. Каждая лодка имела 22 обычные торпеды и одну торпеду с ядерным боеприпасом. Это был весь военный потенциал, который защищал вблизи Кубы советские транспортные суда. Надо сказать, что внезапное появление советских военных субмарин рядом с торговыми кораблями остудило американцев, но не надолго. Против лодок были сосредоточены сотни кораблей и самолетов, и эта стальная армада очень авторитетно противостояла обычным дизельным «щукам», под командованием капитанов второго ранга Кетова, Дубивко, Шумкова и Савицкого. За всю историю морских войн ни одна субмарина не подвергалась такому массированному воздействию противолодочных сил, как эти четыре подлодки. На каждую приходилось по одному авианосцу (более 40 самолетов и вертолетов на каждом) и свыше 50 других кораблей, которые были оснащены не только поисковой электроникой. Силы и возможности противоборствующих сторон были слишком неравными, но подводников это не пугало, и свою задачу по защите торговых судов они выполняли. Однако рано или поздно дизельная подводная лодка вынуждена всплывать на длительное время, чтобы пополнить запасы воздуха и электроэнергии. На таких всплытиях их и подлавливали американские корабли, замыкали в тесную "коробочку" конвоя и уводили подальше от Кубы. И только подводная лодка Б-4, которой командовал капитан 2-го ранга Рюрик Кетов, была неуловима. За полтора месяца беспрецедентной "охоты" американцы так и не смогли её "поднять".

Перелом в развитии кризиса назрел только 26-27 октября 1962 года, когда Хрущев признал наличие советских наступательных ракет на Кубе, и когда Политбюро убедилось, что ответные действия США могут закончиться войной. Хрущев согласился убрать ракеты с острова при условии снятия его блокады и отказе США от вторжения на территорию республики. Кеннеди эти условия принял. Было принято и еще одно дополнительное, негласное соглашение - убрать американские ракеты с турецких баз и уменьшить присутствие США на кубинской военной базе Гуантанамо.