Юрий Борисов - Дипломатия Людовика XIV.

Добрые намерения Марии Луизы несомненны. Она хотела защитить свою воспитательницу-подругу. Поздно. Король принял соломоново решение: не возвращать в Мадрид Юрсен и отозвать аббата Эстре. Вместо него Людовик XIV назначил послом герцога Грамона, представителя старой аристократической семьи. Грамон говорил Марии Луизе, что она больше никогда не увидит свою «матрону». Реакция королевы была неожиданной: «Скажите мне, герцог Грамон, какие претензии у короля к мадам Юрсен? Что сделала эта бедная женщина, чтобы с ней так недостойно обращались?»

Мария Луиза просила Людовика XIV принять Юрсен. Более осторожно на том же настаивала Ментенон. В Мадриде Мария Луиза действовала энергично. Она ограничила вмешательство Грамона и версальской администрации в деятельность правительства. Перед французами, к радости испанцев, Филипп V поставил непробиваемую стену секретности. Изменился и характер переписки с Версалем: из нее исчезла доверительность; официальные документы стали неконкретными, пустыми, а письма королевы — насмешливо-ироническими.

Юрсен остановилась в Тулузе. Как пишет Сен-Симон, она «не теряла мужества, имея такую надежную защитницу, как мадам де Ментенон». Королева хотела управлять Испанией и «глубоко была убеждена в том, что сможет сделать это только при помощи принцессы Юрсен» 8, как замечает Сен-Симон.

В Тулузе с согласия короля Юрсен посетил граф Тессе, «герой Савойи». Они проговорили день и часть ночи. Выводы Тессе убедили Людовика XIV в необходимости познакомиться с принцессой. Она приехала в Париж 4 января 1705 года. Король принял ее через неделю. Беседа длилась неслыханно долго — около трех часов, без свидетелей, с глазу на глаз. На следующий день Юрсен встретилась с Ментенон. Король убедился в том, что принцесса прекрасно знала Испанию и будет ему полезна в этой стране. Он решил вернуть ее в Мадрид. Сообщили об этом и Грамону, который попытался убедить Филиппа V, что принцесса осложнит его семейную жизнь: Мария Луиза будет делить между нею и мужем «свою нежность и свое время». Король-внук отправил письмо королю-деду, настаивая на том, чтобы Юрсен не возвращалась в Испанию. Узнав об этом, Мария Луиза устроила супругу ужасную сцену, и он в тот же вечер опроверг свое послание.

События развернулись совсем не по тому сценарию, который вначале подготовили в Версале. До приезда Юрсен Людовик XIV и его супруга считали, что ей не следует возвращаться в Мадрид. Они думали, что Мария Луиза успокоится, отвыкнет от своей наставницы. На испанскую королеву давили со всех сторон, добивались, чтобы она отказалась от принцессы. В конечном счете выяснилось, что это невозможно. И Людовик XIV пришел к выводу: судьба отношений между Испанией и Францией, поддержка Филиппом французской политики зависят от присутствия в Мадриде Юрсен.

Король уверовал в принцессу, советовался с ней, обсудил даже возможные кандидатуры на пост посла в Мадриде. Амнистия Юрсен означала обвинительный приговор Грамону. Принцесса не хотела видеть рядом с собой послов-аристократов. Слишком капризными, избалованными и своевольными были эти люди. Она предпочитала делового буржуа, без претензий, профессионального дипломата. Юрсен назвала Амело, представлявшего Францию в Португалии, Венеции, Швейцарии.

Беседы с Амело проходили в апартаментах Ментенон. Были уточнены основные цели французской политики в Испании. По просьбе Торси Юрсен подготовила записку о положении дел в этой стране. Она предлагала предоставить Филиппу V 2—3 миллиона ливров для приведения его дел в порядок.

На принцессу сыпались, как из рога изобилия, королевские дары. Король увеличил ее пенсию на 10 тысяч франков; пожаловал 12 тысяч экю на поездку в Испанию. Брат Юрсен Нуармутье стал герцогом. Другому брату — аббату Тремуай была обещана кардинальская мантия.

Итак, победа! И ловкая аристократка решила показать характер, не торопиться с отъездом в Мадрид. Ссылаясь на крайнюю усталость, плохое состояние здоровья, она писала Грамону (он еще не покинул свой пост) 21 января 1705 года: «Если я решу возвратиться в Мадрид, то уеду только весной. Я очень устала от путешествия, которое недавно совершила. Время года меня пугает, и к тому же у меня есть несколько домашних дел, которые я хотела бы закончить, если это возможно» 9.

Последняя беседа Юрсен с Людовиком XIV и Ментенон состоялась в Версале 22 июня 1705 года в 5 часов утра.

В такое раннее время собирались столь влиятельные люди! Умели работать в Версале. После приема у королевской четы Юрсен выехала в Мадрид. Она получила от пребывания во Франции значительно больше, чем могла надеяться. Король назначил посла по ее рекомендации. Принцесса заручилась поддержкой государственного секретаря по иностранным делам Торси. Наконец, — и это было главным — сам Людовик XIV знал теперь, чего она стоит. И он пришел к выводу, что на эту женщину можно положиться.

Итоги поездки оказались блестящими, а возвращение — триумфальным. В ее честь устраивали праздники, полыхали фейерверки. Рекой лилось вино на приемах. В Канилласе, в 7—8 километрах от Мадрида, толпа послов и придворных ожидала Юрсен. Вечером за ней приехала карета короля.

Самые радужные перспективы открывались перед принцессой. Людовик XIV энергично ее поддерживал. 21 декабря 1705 года он писал Амело: «Мое решение состоит в том, чтобы Вы сообразовывались полностью с ее чувствами... Я убежден в правоте ее намерений, и Вы не можете ошибиться, следуя ее советам» 10.

Со своей стороны, Юрсен расхваливала Амело, с которым действительно тесно сотрудничала. 6 января 1706 года она писала из Мадрида: «Король никогда не будет иметь посла столь усердного на службе, столь прилежно относящегося к делам».

В Версале Юрсен шли навстречу по всем вопросам. Вот один пример. В течение года она не получала денег из Франции. Война лишила ее денежных поступлений и в Испании. В августе 1707 года она поплакалась Торси. Он прочел письмо Юрсен королю и получил приказ полностью выплатить ей все «недоимки».

И Людовик XIV, и Ментенон были довольны своей представительницей в Мадриде. Они положительно оценивали и деятельность Амело. Юрсен действовала по всем финансовым и военным вопросам в полном согласии с послом. Обстановка представлялась безоблачной, и Ментенон писала принцессе 10 октября 1706 года, что «нет ни малейшей тучки в разуме короля в отношении Вас с тех пор, как Вы уехали».

Казалось, ничто не могло подорвать дружбу двух женщин. Ментенон писала Юрсен 29 августа 1706 года: «Я прошу Вас и Вашего посла гордиться мною. Какой бы глупой я ни была, невозможно допустить, чтобы я не знала помыслы короля о Вас» 11.

Разумеется, Ментенон и Юрсен отличались друг от друга характерами, поведением, взглядами. Принцесса была энергичной, решительной оптимисткой. Ментенон, наоборот, все видела в черном цвете. Она в ходе войны за испанское наследство испытывала пораженческие настроения, поддерживала самые тяжелые условия перемирия и мира, означавшие капитуляцию Франции.