Юрий Борисов - Дипломатия Людовика XIV.

Военная разведка активно содействовала набору иностранцев для французской армии. «Солдаты фортуны» представляли собой большую силу. В одном только 1672 году Лувуа сформировал за рубежом несколько полков — шотландский, английский, немецкий, испанский, два ирландских. Солдат вербовали в Парме, Лукке, Модене, Флоренции. Набранный в короткие сроки итальянский полк насчитывал 3 тысячи солдат. В 1700 году Франция имела под ружьем 360 тысяч человек, из которых 60 тысяч составляли иностранные солдаты 17. Людовик XIV высоко оценивал их боевые качества. Когда однажды его поздравляли с успехами французской армии, он ответил: «Скажите лучше — армии Франции».

Своих агентов военный министр умело использовал и для закупок военных материалов в других странах, даже в тех, против которых готовились военные действия. Доверенные лица Лувуа накануне войны с Голландией, приобрели в этой стране 100 тысяч фунтов пороха, 160 тысяч фунтов селитры, 200 тысяч фунтов свинца, 200 тысяч фунтов серы.

Лувуа всегда интересовала дипломатия. Он участвовал в переговорах с англичанами о выкупе у них Дюнкерка в 1663 году. После смерти Юга де Лиона 1 сентября 1671 года Лувуа исполнял обязанности государственного секретаря по иностранным делам. Как пишет Руссе, «дипломатия в это время была лишь орудием войны» 18.

...В 1672 году французская армия под командованием Тюренна и Конде вторглась в Голландию. 22 июня голландцы прорвали плотины. Вода затопила обширную территорию, и французские войска вынуждены были отступить. В этот же день послы Голландии прибыли в Версаль для переговоров. Лувуа вел их вместе с Помпоном. Они начались 29 июня. Голландцы соглашались на большие уступки. Они отдавали Франции Маастрихт — часть епископства Льеж на Мозеле, весь Брабант, северная часть которого с 1609 года принадлежала Испании, всю голландскую Фландрию, крепости на Рейне. Иными словами, Соединенные провинции сохраняли только свою собственную территорию да к тому же соглашались выплатить французам 10 миллионов ливров компенсации. Генрих IV, Ришелье и Маза-рини даже мечтать не могли о подобных условиях.

Мир по всем законам Божьим и человеческим следовал подписывать немедленно. Так бы, видимо, и поступил государственный деятель-реалист, не ослепленный честолюбием и гордыней. Но Лувуа хотел не ослабить, а уничтожить Голландию. Он потребовал дополнительно еще Нимвеген, южную часть провинции Гельдерланд и другие территории, а также 24 миллиона ливров контрибуции. Эти требования были чрезмерными. Однако грозный министр пошел дальше. Он настаивал — последняя капля в чаше гнева голландских дипломатов — на свободе католического вероисповедания на всей территории Соединенных провинций. Министр хотел унизить соседнюю республику и требовал, чтобы в Голландии была выпущена золотая медаль в знак благодарности французскому королю за заключение мира.

Унизительные, неприемлемые для суверенного государства условия! Переговоры были прерваны. Они явились одной из причин могучей вспышки народного гнева. Республика в Голландии свергнута. К власти пришел Вильгельм III Оранский (штатгальтер — правитель — Нидерландов, король Англии с 1689 года) — непримиримый враг Людовика XIV. Ответственность за провал франко-голландских переговоров нес Лувуа. Лично для него ситуация стала катастрофической. «Никогда на протяжении всей долгой карьеры Лувуа его судьба не подвергалась столь серьезной угрозе» 19, — справедливо замечает Руссе. Спас сына отец. Он сумел ослабить удары, наносимые по Лувуа его самым опасным врагом — Тюренном, которого поддерживал Кольбер. Канцлер обратился за помощью к Конде, восстановив его против Тюренна. Конде не поддержал атаку на военного министра, и тот сохранил свое кресло.

Тяжелый урок не отрезвил Лувуа. Он продолжал вмешиваться в дипломатические переговоры. Поддерживал прямые контакты, минуя короля и государственного секретаря по иностранным делам, с французскими дипломатами в иностранных государствах, в частности с послом в Лондоне Куртеном.

Война шла между двумя союзами: Франции и Швеции, с одной стороны, и Голландии, Испании, империи Габсбургов, Бранденбурга и Дании — с другой. При таком соотношении сил позиция Англии имела первостепенное значение для Людовика XIV. В январе 1677 года Лувуа неоднократно предлагал Куртену добиться перемирия с англичанами на два-три года, подписать с ними на выгодных для Англии условиях навигационный договор. Министр подчеркивал: «Используя разумные мотивы и деньги, иногда можно добиться от людей весьма многого» 20. И денег министр не жалел. Куртен получил крупные суммы для подкупа членов палаты общин. Сначала 100 тысяч ливров, затем еще 200 тысяч.

Располагая столь мощными средствами для поддержки союзников, посол, тем не менее, был настроен пессимистически. «Англичане нас ненавидят», — писал он Лувуа. И, подтверждая свою мысль, замечал: «Англичане продадут все вплоть до последней рубашки [именно такое выражение они употребляют] для войны с Францией во имя сохранения Голландии» 21.

Как, увы, часто бывает в отношениях между друзьями, именно Лувуа сыграл роковую роль в судьбе Куртена. Посол был небогат. Королевских денег на расходы ему не хватало. И он настойчиво просил о прибавке к жалованью, намекая, что если не получит ее, то готов отказаться от обременительных дипломатических обязанностей. Куртен полагал, что его хитрость принесет плоды и он добьется желаемого результата. События пошли по иному, непредвиденному послом пути: его отставка была принята. Потрясенный Куртен обратился за помощью к Лувуа. И уже 21 мая получил ответ министра в духе его представления о дружеском долге: «Вы просили об отставке, и я, как всегда, одним из первых Вам поверил» 22.

Тактика мирных переговоров у Лувуа была своя, особая. Камил Руссе так характеризует ее: «Завоевать мир, наступая, а не покупать его отступлением — такова была возрожденная политика прежнего Рима, которую Лувуа представлял Людовику XIV как наиболее быстро дающую результаты, наиболее эффективную и наиболее престижную» 23.

И Лувуа наступал. Новый посол в Лондоне Барийон 16 февраля 1678 года получил от государственного секретаря указание: «Помешать английскому парламенту договориться с королем Великобритании о войне с Францией». Лувуа считал необходимым выиграть хотя бы 12—15 дней. Дело было срочное: от участия или неучастия Англии в военных действиях зависел их исход.

Карл II фактически был на содержании у Людовика XIV, регулярно получал огромные суммы из французской казны. Зная об антивоенных настроениях в парламенте, он попросил ассигнования на вооружение 90 кораблей и 40 тысяч человек. Король рассчитывал, что депутаты отклонят его просьбу. Так и произошло. В нескольких письмах Людовику и Лувуа — 10, 17, 19 февраля — Барийон сообщал, что Карл II не объявит Франции войну до 10 марта, если ему будет единовременно выплачено еще 6 миллионов ливров. За эту сумму и был куплен английский нейтралитет. Этот шаг вызвал презрительное замечание с совершенно неожиданной стороны — со стороны первого министра Англии. Он с редкой для английских государственных деятелей откровенностью заявил Барийону: «Если бы Кромвель был во главе нации, король Франции пользовался бы большим уважением»24. Глава британского правительства не скрывал, что считал недостойным двух великих стран их сотрудничество, основанное на подкупе.