Юрий Борисов - Дипломатия Людовика XIV.

Испанские министры, влиятельные гранды опасались утраты независимости своей страны. Французы настойчиво доказывали, что со стороны Франции Испании не грозит никакая опасность. Людовик XIV писал Аркуру: «Я не претендую на объединение испанской монархии с моей короной. Пусть испанцы всегда имеют своего короля. И пусть должности и посты не выходят из-под контроля нации, не передаются иностранцам» 8. Отсюда и цель посла — создать в Испании «французскую партию», привлекая к участию в ней видных государственных и общественных деятелей. Разумеется, в Версале, как всегда, рассчитывали на непреодолимую силу денег. Аркур получил 150 тысяч ливров. Это была половина обещанной ему суммы. Посол располагал также длинным списком почетных званий и выгодных должностей, которые он мог предложить профранцузски настроенным испанцам.

Людовик XIV предлагал Аркуру установить тайные связи с кардиналом Портокарреро — архиепископом города Толедо, с влиятельным при дворе маркизом Лос-Бальбазес. Послу поручалось заверить этих деятелей в том, что Людовик XIV не хочет «низвести Испанию до уровня провинции и управлять этой страной через вице-королей» 9.

Пытался Аркур выяснить и позицию Карла II по вопросу о судьбе его империи. В апреле 1698 года послу с огромным трудом удалось получить аудиенцию у короля. Аудиенция состоялась вечером, в половине восьмого. В маленькой комнате тщедушный человек сидел в напряженной позе, опираясь обеими руками на стол. За его спиной горели две свечи. Свет падал так, что лица Карла II не было видно. Присутствовал только переводчик. Беседа ничего не дала послу. Король ограничился тем, что спросил о здоровье своих французских родственников.

После аудиенции Аркур сделал решительные выводы. Ознакомившись с положением в Мадриде, он в своих письмах в Версаль рекомендовал придвинуть поближе к границам Испании французские войска, «чтобы воспользоваться ими в случае необходимости» 10. Посол советовал укрепить франко-испанскую границу, призывал к активным действиям, если король Испании даст австрийскому «эрцгерцогу (одному из сыновей Леопольда I. — Ю. Б.) в вечное правление Миланское герцогство».

Аналогичной точки зрения придерживался и кардинал Портокарреро. На вопросы посла, какие меры следует принять во Франции на случай смерти Карла II, кардинал дал четкий ответ: войска Людовика XIV должны быть готовы занять Каталонию и Наварру; нужно также иметь снаряженные корабли и галеры.

Кардинал стал активным проводником профранцузской политики в Испании. К его мнению прислушивались в Версале. Французские суда находились в Кадиксе. На соединение с ними вышла эскадра из Тулона, чтобы совместно курсировать у юго-западных берегов Испании. Были полностью снаряжены 23 французских военных корабля. Галеры готовились к плаванию из Марселя в Аликанте. Уже к 31 июля 1698 года кроме 30 батальонов и 50 эскадронов, размещенных в Руссильоне, 30 батальонов и 30 эскадронов находились во французской части Наварры. В резерве, в провинции Дофине, стояли наготове еще 20 батальонов и 20 эскадронов 11. Серьезная подготовка.

В Испании — на суше и на море — французы привычно побряцывали оружием. Но Людовик XIV и его министры знали, что пушки едва ли потребуются, и о судьбе испанской монархии следовало прежде всего договариваться с Вильгельмом III Оранским — руководителем Аугсбургской лиги, правителем двух стран — Англии и Голландии, располагавших большими военными, материальными, финансовыми возможностями, которые они могли вновь использовать против Франции. Договариваться. Так французская дипломатия и поступила.

В конце 1697 года в Версале начались переговоры между Помпоном, Торси и графом Портлендом, доверенным лицом английского короля. Впервые французы поставили вопрос о возможном разделе испанского наследства. При этом Помпон подчеркивал, что Франция и Испания никогда не будут иметь одного короля. Решили немедленно послать курьера в Лондон. Вильгельм Оранский был удивлен французским предложением о разделе империи Карла II и немедленно проинформировал пенсионария Хейнсиуса, фактически возглавлявшего правительство Соединенных провинций. Вильгельм, посылая в Гаагу письмо Портленда с изложением итогов бесед в Версале с Торси и Помпоном, писал: «Вы поймете значение его содержания»12.

Разумеется, в Версале отдавали себе отчет в том, что даже намек на возможность объединения под единой властью Франции и Испании будет встречен англичанами и голландцами в штыки. Поэтому Людовик XIV с присущим ему лицемерием подчеркивал: «Я считаю, что вся Европа заинтересована в том, чтобы помешать объединению монархии в Испании с моей короной» 13.

Но встреча в Париже была лишь дипломатической разведкой. Решающее значение имели непосредственные переговоры французского посла Талара с Вильгельмом III в Лондоне. Талар был дипломат образованный, тонкий, обладавший опытом и тактом. В Лондон он прибыл в марте 1698 года. Плохая погода задержала посла в Кале. Он нашел короля Англии встревоженным нестабильным внутренним положением в стране. Вильгельм считал свой режим непрочным. Талар писал: «Король является в значительно меньшей мере хозяином положения, чем это представляют во Франции» 14.

Посол придерживался компромиссной тактики в ходе переговоров в Лондоне. По мнению Талара, Вильгельм III не располагал средствами, необходимыми для содержания армии. Обе палаты парламента выражали недовольство политикой короля. Финансовое положение Англии было тяжелым. Государственный долг составлял 200 миллионов фунтов стерлингов. Парламент ввел новые налоги, увеличил таксу на соль, кофе, чай. Цивильный лист короля (определяет расходы бюджета на содержание царствующего дома) предусматривал ассигнования в сумме 700 тысяч ливров. Таких денег в казне не было. Однако, как подчеркивал Талар, Вильгельма III «поддерживает Голландия, в которой он располагает абсолютной властью, и благодаря этому у него достаточно кораблей и еще более войск, чтобы удержать власть в королевстве» 15.

И Людовик XIV считал необходимым обсуждение «испанского вопроса» прежде всего с королем Англии. Другого варианта у французской дипломатии не было. Леопольд I занимал бескомпромиссную позицию. Карл II не способен был принимать самостоятельные решения. Оставались переговоры в Лондоне. Они «мне кажутся единственными, которые можно вести в настоящее время, — писал Людовик Талару. — Кроме того, они не отменяют ни одну из предосторожностей (имеются в виду меры прежде всего военного характера. — Ю. Б.), которые я намерен применять, чтобы отстаивать права моего сына в случае смерти короля Испании. Мне представляется, что продолжение переговоров не создаст никаких трудностей» 16.