Вячеслав Кондрашов - Рихард Зорге

В ходе встреч с начальником штаба Квантунской армии, другими старшими офицерами Рихарду удалось получить важную информацию. Оказалось, что Япония намерена расширить границы Маньчжоу-го за счет Внешней Монголии, как японцы называли МНР. Планировалось объединить Внутреннюю Монголию, фактически находившуюся под контролем Квантунской армии, и Внешнюю Монголию, установив там монархию. Монгольский принц Тэ-Юань, контролировавшийся японской военной разведкой, уже выразил готовность возглавить новое государство. Квантунская армия была готова способствовать созданию новой объединенной Монголии всеми средствами, имевшимися в ее распоряжении. Это означало введение императорских войск на территорию МНР и создание там прояпонского марионеточного правительства.

После возвращения в Токио Рамзай немедленно направил в Центр эту важную информацию. Через некоторое время Сталин встретился с американским корреспондентом и ответил на его вопросы, которые касались обстановки на Дальнем Востоке. Такие мероприятия практиковались, когда Кремль хотел довести свою точку зрения по важным политическим событиям до международной общественности. В опубликованном интервью генеральный секретарь ЦК ВКП(б) подчеркнул, что, по его сведениям, японцы продолжают накапливать войска у границ МНР, но если Япония решится напасть на Монгольскую Народную Республику, то Советский Союз окажет ей военную помощь. Спустя несколько дней в Москве было официально объявлено, что подписан протокол о взаимной помощи между СССР и МНР, в соответствии с которым Советский Союз разместил на территории Монголии группу своих войск. Теперь любое японское вторжение встретит военный отпор со стороны СССР.

Подписание этого протокола оказалось абсолютно неожиданным для японского руководства. Как только Одзаки информировал об этом Зорге, он понял, что ездил в Маньчжурию не зря. Вовремя предупрежденная им Москва успела принять необходимые ответные меры. В очередной почте Рамзай получил из Москвы документ с высокой оценкой разведывательно-информационной деятельности возглавляемой им резидентуры. В документе, в частности, отмечалось, что в январе — апреле 1936 года из Токио поступило 40 информационных донесений, в которых содержались подробные сведения о путче 26–29 февраля; мероприятиях японского генштаба в Маньчжурии и Монголии; взглядах руководства страны на возможность войны с СССР; новых самолетах, гаубичной артиллерии; данные о германо-японских соглашениях; отправке японских войск на материк, а также оценка событий на маньчжурской и монгольской границах. Вся эта информация признана важной и своевременной, за что руководство Разведывательного управления выражает Рамзаю благодарность.

Центр действительно был доволен работой своего резидента в этой сложной восточной стране. Урицкий лично контролировал деятельность Зорге, результаты его работы были настолько впечатляющими, что токийская нелегальная резидентура была признана одной из лучших в Разведупре. Семен Петрович, на которого Зорге произвел хорошее впечатление во время последней встречи в Москве, вспомнил о его просьбе по возможности улучшить условия проживания его супруги в Москве и дал соответствующее указание. Екатерине Максимовой выделили большую светлую комнату в здании на Софийской набережной, в самом центре Москвы.

Урицкий решил усилить разведывательную группу в Токио, направив туда несколько новых сотрудников. Это должно было повысить результативность работы, а также освободить Рамзая от решения второстепенных задач. Начальник управления считал, что тот должен сосредоточиться на работе в немецком посольстве, где можно добывать наиболее ценные документы. Разведывательная операция Зорге развивалась успешно, кроме того, у группы появлялись новые возможности, которые требовалось закреплять и развивать.

В Центре решили направить в помощь Рамзаю советскую разведчицу Айно Куусинен (оперативный псевдоним Ингрид) — бывшую жену одного из руководителей Коминтерна О. Куусинена. Раньше она работала в Коминтерне в Отделе международных связей и лично знала Рихарда. Затем Айно перевели в военную разведку, она действовала на нелегальной основе в США, а затем в шанхайской нелегальной резидентуре. После провала резидента была отозвана из Китая и временно осталась не у дел. В Токио Ингрид должна была помогать резиденту, а также заниматься вербовкой японцев из высокопоставленных политических кругов.

В Японию также прибыл Гюнтер Штейн, привлеченный военной разведкой к сотрудничеству в Германии. Он работал журналистом в берлинской газете, после прихода Гитлера к власти из-за своего еврейского происхождения эмигрировал в Англию, где являлся корреспондентом нескольких британских газет. Центр решил включить его в группу Рамзая для разведывательной работы среди иностранцев и выполнения отдельных оперативных задач. Таким образом, у Зорге появились два новых сотрудника.

В Разведывательном управлении также решили помочь Рамзаю, организовав более частые встречи с ним опытных представителей центрального аппарата. По решению Урицкого новым нелегальным резидентом в Шанхае был назначен заместитель начальника 2-го агентурного отдела Лев Борович (оперативный псевдоним Алекс), который длительное время работал за рубежом и лично знал Зорге. Помимо работы в Шанхае ему, как опытному разведчику-профессионалу, было поручено периодически встречаться с Рамзаем и, если возникнет необходимость, советовать, как лучше действовать в тех или иных оперативных ситуациях, противодействовать контрразведывательным органам, а также решать другие сложные проблемы.

Прибыв в Китай, Алекс значительную часть своего времени уделял токийской нелегальной резидентуре и помогал ей даже без личных встреч с Рамзаем. Получив из Москвы специальный агентурный миниатюрный фотоаппарат, который запросил Зорге, Борович не стал передавать его в Токио через курьера, а написал в Москву, что этого лучше не делать: специальная техника, обнаруженная у журналиста, может не только вызвать подозрения, но и раскрыть его как разведчика. Более безопасно будет по-прежнему использовать «Лейку», которая никаких особых подозрений не вызовет.

Регулярная курьерская связь с Москвой позволяла Рихарду чаще передавать письма и небольшие подарки жене и получать ответные послания. Нелегкая работа нелегала и здесь имела свои особенности: Зорге писал письма от руки на немецком языке, затем Вукелич вместе с другими документами снимал его на микропленку, которая с курьером переправлялась в Москву. Сотрудник Разведуправления приносил жене Зорге отпечатанный в фотолаборатории текст и устно переводил его, оригинал он ей не оставлял. Ответные письма Екатерина писала по-французски, и они попадали в Токио аналогичным образом. Зорге, прочитав письмо, должен был немедленно его уничтожить.