Александр Куланов - Ощепков

Ненормальность сложившейся ситуации заключалась вовсе не в том, что автор одной школы — вчерашний инвалид войны, начитавшись заморских диковинных книг, на их основе придумал свое «искусство самозащиты» и противопоставил его оппоненту, учившемуся рукопашному бою профессионально, знакомому даже не с первоисточниками, а с авторами некоторых первоисточников лично и, как говорят дзюдоисты, «вышибавшим пыль из татами» телами родоначальников боевых искусств. Дикость в том, что противопоставление это Спиридонов осуществил не сам, не его ученики, не на борцовском ковре, а, наоборот, тщательно избегая его и используя самый эффективный прием всех времен и народов: удушение административным ресурсом.

Но, может быть, спиридоновская система «САМ» действительно превосходила и джиу-джицу самураев, и дзюудо Ощепкова за счет появления в ней каких-то необыкновенно эффективных способов ведения реального боя в противовес якобы спортивной направленности дзюудо? Увы. Мы уже хорошо знаем об испытаниях практикой ощепковской системы в Новосибирске и Москве, нам известно мнение на этот счет Александра Рубанчика, и сам Ощепков в письме руководству ВСФК подробно рассказывает о наличии в дзюудо двух составных частей — спортивной и прикладной, о разделах: борьбе невооруженных и вооруженных противников, в партере и в стойке, и еще раз подтверждает: «…современная дзюудо (читай: ощепковская система борьбы. — А. К. ) представляет собой не только дисциплину “самозащиты” в узком применении этого слова, но является вообще широко разработанной системой рукопашного боя, построенной в основе на спортивной борьбе вольного стиля, которая и служит источником развития техники в дзюудо.

…В чем же основное отличие системы дзюудо от джиу-джицу Спиридонова и почему я настаиваю на культивировании именно дзюудо в советских условиях?…Комплекс приемов джиу-джицу Спиридонова представляет собой набор приемов из старых книг о джиу-джицу (авторов Ганкока, Кара Асикага, Ходзио Такуи) и некоторых приемов, взятых им из французской и вольно-американской борьбы. <���…>…Приемы эти претерпели большое искажение, а сведение их в определенную систему лишило эту систему цельности, необходимой стройности и, в большинстве своем, даже жизненности.

Система “САМ” построена исключительно на “Самозащите без оружия”, то есть на единственном разделе борьбы невооруженных (курсив мой — А. К. ) …»

А далее в письме раскрывается причина враждебного отношения Виктора Афанасьевича к Василию Сергеевичу (по версии последнего, конечно). Она проста как мир: ревность и четкое понимание того, что вот-вот тебя схватят за ухо и выведут из аудитории, разоблачив как мошенника и самозванца. А значит — надо идти в атаку и объявить мошенником и самозванцем настоящего, но «прекраснодушного» специалиста. Василий Ощепков с удивлением рассказывает в письме: «Я неоднократно в дружеских тонах указывал т. Спиридонову на необходимость очищения системы “САМ“ от архаических приемов и введения вместо них новейших и наиболее жизненных приемов современной дзюудо, но предложения мои не были приняты т. Спиридоновым, а его позиция стала резко враждебной по отношению ко мне. Дело началось с распускания слухов, что моя система — ничего нового, что все это “известно и старо”… “что я никогда не был в Японии, не знаю японского языка, никакого института в Японии не кончал, никакого звания мастера не имею и что вообще я аферист”…»

Финал письма позволяет нам отказаться от обширных комментариев: «Вопрос о дзюудо у нас в СССР должен рассматриваться под таким же углом зрения, под каким рассматривается любая полезная для нас спортивная дисциплина. Было бы колоссальной политической ошибкой в наше время… пользоваться старыми, давно отжившими приемами самозащиты, которые в условиях излишней доверчивости культивируются ловкими дельцами под маркой популярной, но давно не существующей джиу-джицу».

Впрочем, кое-что к этой, актуальной и сегодня, фразе добавить все-таки можно. В целом обоснованно и понятно критикуя Спиридонова, Василий Сергеевич в некоторых деталях все же ошибался. Например, в том, что дзюдзюцу в Японии «давно не существует». Выражая таким образом корпоративные взгляды воспитанников Кодокана, он просто закрыл глаза на существование десятков клановых школ этого боевого искусства, действующих там и сегодня и являющихся важной составляющей японской культуры единоборств. Разбирая систему Спиридонова, Ощепков писал, что у того отсутствуют приемы обезоруживания. Это не так — они не всегда работали в реальных условиях, но такие приемы были. Говорил Василий Сергеевич о неприменимости «болевых рычагов» в стойках, но время показало, что они применимы, да и самим Ощепковым использовались похожие приемы — разве что в комплексе, в связке с другими, да названия использовались поначалу иные — японские. А вот в остальном, прежде всего в характеристике системы как насквозь книжной, теоретической, архаичной, а ее автора как не вполне ответственного специалиста, Василий Сергеевич не ошибался.

Понимая всю ненормальность (или, наоборот, нормальность?) ситуации, Ощепков взывал к мудрости высшего физкультурного руководства страны, просил создать при ВСФК авторитетную комиссию из мастеров борьбы, бокса и фехтования. Во время просмотра обеих систем — его и Спиридонова — на ковре они могли бы выяснить, какая из них лучше, какая дает своему обладателю шанс на выживание в реальном бою, а какая лишь застит глаза беспочвенной верой в собственную неуязвимость благодаря владению «рычагом локтя» по методе Спиридонова — Асикага. Именно так было сделано в самой Японии в 1882 году, когда подобные соревнования выиграла никому дотоле не известная школа дзюдо Кодокан, и дзюдзюцу «перестало существовать». То есть дзюдо было официально признано на государственном уровне и везде внедрялось, а дзюдзюцу осталось для частного использования — по большому счету это положение сохраняется в Японии и сегодня. Но ничего этого не произошло в Советском Союзе ни в 1934 году, ни позже. Письмо Василия Сергеевича так и осталось гласом вопиющего в пустыне. Председатель того самого ВСФК — Всесоюзного совета физической культуры при Центральном исполнительном комитете партии большевиков, к которому апеллировал Ощепков, Василий Николаевич Манцев был старым «динамовцем», чекистом с 1918 года, членом коллегии ОГПУ, будущим председателем Специальной коллегии Верховного суда СССР, судившей врагов сталинского режима. То ли неинтересно ему было разбирать склоки по поводу какой-то непролетарской борьбы, то ли не хотелось разоблачать афериста в собственном ведомстве, а может быть, попросту руки не дошли. Не исключено, что в силу своего служебного положения Манцев оказался ознакомлен с секретным документом, подготовленным годом ранее, где ситуация с противоборством Ощепков — Спиридонов рассматривалась совершенно под другим углом: