Александр Куланов - Ощепков

Интересно, какое впечатление произвела на этих мальчиков Япония, когда они приехали впервые. Братья Юркевичи, высадившись в Цуруга, изумлялись тесно построенным одним вблизи другого дома. Проезжая в Токио, в поезде при массе пассажиров они удивлялись тому, что их любезно спрашивали, куда они едут, и все им объясняли. На их родине, если кто спросит дорогу, то люди с грубым и неприятным видом никогда не отвечают на вопрос.

Выехав из своей страны, переплыв через море десять тысяч ри, не понимая ни востока, ни запада, приехав в чужое государство и увидев здесь людей, гораздо более любезных, нежели на их собственной родине, они в своем детском сердце обрадовались, и это, вероятно, также вызывает их изумление. Теперь они с радостью говорят об этом. Приехав в Токио, они очень удивлялись электрическому трамваю.

Из всего этого можно ясно понять, насколько их родина отстала от пути цивилизации.

Русские крестьяне, строя дома, накладывают горизонтально бревна одно на другое и из них делают стены. Крыша их устраивается также безобразно из бревен. Пропорционально затрачиваемому на постройку времени, красоты никакой не получается. В отличие от этого японская вертикальная постройка чрезвычайно удобна, поэтому ученики очень хвалят японские дома. В России не только нет запрещения курить табак мальчикам, но дети считают курение табака совершенно обыкновенным делом. Поэтому эти ученики, приехав в Японию, курили даже сигары, и в последнее время, покупая папиросы “Сикисима” и “Ямато”, иногда курят. Конечно, в Православной семинарии курение табака запрещено, и поэтому они курят секретно, за что директор делает им выговоры. Отсюда также можно заключить о низкой степени цивилизации в России.

Русские школы стоят на очень низкой степени. 3-й класс средней школы — соответствует окончанию высшего отделения низшей японской школы. Дисциплины в русских школах совсем нет. Поэтому русские ученики чувствуют себя стесненными дисциплинарными нравами Православной семинарии. Они всегда стремятся к тому, чтобы избегнуть надсмотра и контроля надзирателя, но в невинных живых шалостях они превосходят японских детей. В свободное от учения часы они вместе весело играют. Этот вид их очень привлекателен.

Хотя среди этих мальчиков есть любящие отцов и матерей, и они постоянно ожидают от них писем, но по большей части они в чувстве сыновней любви испытывают недостаток. Во всяком случае, в 14–15 лет, оставив родину, разлучаться с родителями и братьями и поехать в далекую иностранную землю это большая воля, и я думаю, что японская молодежь должна у них этому поучиться.

Скажу кстати: фамилии и лета мальчиков на фотографии, помещенной в начале этого номера журнала, следующие:

Айсбренер Александр 16 лет.

Юркевич Трофим 17 лет.

Шишлов Иосиф 16 лет.

Родионов Емельян 15 лет.

Плешаков Владимир 14 лет.

Попил ев Трофим 15 лет.

Юркевич Федор 14 лет.

Волков Александр.

Незнайко Исидор» [383] Сэйнэн (Юношество). 1907. Февраль. (Япон. яз.). .

«Вчера в 1 час пополудни в клуб Православного юношества в Суругадае пригласили русских мальчиков, приехавших учиться японскому языку в Православной семинарии, и слушали от них, какое впечатление произвела на них Япония. Таких мальчиков всего десять. Они каждый через переводчика выразили свои впечатления и, между прочим, сказали следующее: “По прибытии в Японию, прежде всего нам казалось приятным то, что везде все здесь содержится в чистоте и сады и дома. Затем дисциплинированность, приветливость и аккуратность всех японцев до прислуги включительно. А тяжелым нам кажется, это — сидеть по-японски, ходить в деревянной обуви, есть палочками, ходить по чрезвычайно многолюдным улицам Токио. Удивительным нам кажется: платье японцев, постройка домов, затем дзинрикша вместо лошади, и беспрестанное наклонение головы со стороны прислуги. Самым приятным представилась дешевизна предметов и обилие фруктов. Интересным кажется зоологический сад и трофеи войны, находящиеся на дворцовой площади Маруноути. Не могли есть: соленую редьку и сасими (т. е. сырую свежую рыбу). Нам особенно хорошим в Японии казалось запрещение курить табак детям и то, что все относятся без страха к учителям”.

Дети все смеются и много болтают. Например, Попилев, Волков и Юркевич самые милые мальчики. В семинарии для них основан специальный класс, и начиная от пищи и платья их решительно во всем заставляют вести себя по-японски. Они приехали учиться именно в Православную семинарию, потому что, во-первых, многие семинаристы, живущие в азиатской России, сравнительно с японскими учениками школы иностранных языков говорят по-русски гораздо лучше, во- вторых, в семинарии учились прежде два русских мальчика Федор Легасов и Андрей Романовский, которые теперь уже на службе в Маньчжурии и Куанченцзы и очень хорошо владеют японским языком, служат переводчиками и считаются важными людьми. Чтобы находиться в дружественных отношениях с Японией, Россия хочет распространить японский язык среди своих подданных и тем дать знать русским о Японии и японских обычаях. Русские власти прислали десять мальчиков в Токио после разрешения преосвещенного Николая» [384] Тюо симбун. 1906. 17 декабря. (Япон. яз.). .

«В № 920, газеты “Россия”, от 20-го ноября 1908 г., напечатана заметка Марии Г-ской: “Русские мальчики в Православной японской миссии”. Сообщаемое в ней о мальчиках — сплошная выдумка, ни на чем не основанная. Вот правда об этих мальчиках, с самого начала до настоящего времени.

В феврале 1902 г. главный начальник Квантунской области вице-адмирал Е. И. Алексеев из Порт-Артура спросил меня, может ли он прислать в миссийскую семинарию двух мальчиков для образования из них переводчиков японского языка? Я ответил готовностью принять мальчиков, с условием, чтобы они были не моложе 14 лет, способные, хорошего поведения, и чтобы жили здесь среди японских воспитанников совершенно по-японски: питались японскою пищею, одевались в японское платье, сидели по-японски и соблюдали все прочие условия японской жизни, а равно и все правила семинарской инструкции. Послал, согласно запросу адм. Алексеева, и точный расчет, сколько будет стоить содержание мальчиков, без копейки в пользу миссии. В августе 1902 г. два мальчика прибыли, помещены были отдельно друг от друга в среду японских учеников, и в продолжение года настолько освоились с японским языком, что могли дальше наравне с японскими сверстниками проходить предметы семинарского курса. Японские семинаристы по-братски приняли их в свою среду, всегда дружески и ласково обращались с ними. Трудное время войны пережили здесь русские воспитанники, но и в это время не видели дурного обращения от своих товарищей, а видели только их деликатность. К 1906 году оба воспитанника так усвоили японский язык, что им стало труднее говорить по- русски, чем по-японски; письменную часть японского языка они выучили с не меньшим успехом. Видя, что назначение, с которым присланы были эти воспитанники, исполнено, я снесся с командующим войсками на Дальнем Востоке генералом от инфантерии Н. Н. Гродековым, и, согласно его распоряжению, в июне 1906 г. воспитанники были отправлены, уже в качестве переводчиков военных штабов, один в Харбин, а другой в Хабаровск.