Ден Равив - История разведывательных служб Израиля

Харари тем временем стал правой рукой Нориега. Израильтянин убедил генерала освободить магната Шауля Айзенберга от должности почетного консула Панамы в Тель-Авиве. Разумеется, этот пост достался самому Харари.

Он нанял себе израильскую охрану и стал заниматься подготовкой личной охраны Нориега. Дом генерала в Панама-Сити охранялся по классической израильской схеме: колючая проволока и электронные датчики по всему периметру. Харари помог Нориеге организовать силы обороны Панамы, которые даже копировали аналогичное название вооруженных сил Израиля. Через Харари Израиль также продавал оружие Национальной гвардии Панамы. Вскоре все коммерческие сделки между Израилем и Панамой, а не только продажа оружия, стали проходить через руки Харари, оставляя ему комиссионные.

Харари никогда не делал публичных заявлений и вообще не любил, когда пресса упоминала его имя. Его фотография только дважды появилась в израильской прессе, когда он в 1985 году сопровождал Нориегу во время официального визита в Израиль. Третья попытка сфотографировать его окончилась неудачей. Это было в июне 1988 года во время большого приема в саду в пригороде Савьона в честь одного профессора по поводу публикации его новой книги.

Заметив Харари среди гостей, одна молодая израильская девушка-фоторепортер нацелила на него фотокамеру. Харари встал со своего места, подошел к фотографу и вежливо потребовал, чтобы она отдала ему экспонированную пленку. Он обещал ей вернуть через день-два проявленную пленку, за исключением тех кадров, на которых изображен он сам.

Когда девушка отказалась, он вырвал у нее камеру, засветил пленку и поджег ее на глазах изумленных гостей. «Никто не смеет фотографировать Майка Харари», заявил он и как ни в чем не бывало продолжал развлекаться с гостями.

Грань между национальными интересами и личной алчностью становилась все более размытой, кругом плавали огромные суммы денег, которые можно было хватать голыми руками. В Соединенных Штатах, после того как в 1988 году Нориега был назван в качестве обвиняемого по делу о контрабанде, пошли слухи о каком-то таинственном израильтянине, который помогал генералу. И когда американская армия в декабре 1989 года вторглась в Панаму и свергла Нориегу, газеты задавались вопросом о том, что стало с его фаворитом-израильтянином.

Как это характерно для всех разведчиков, действия Харари в период американского вторжения были противоречивы и полны дезинформации. Американский дипломат в Панама-Сити заявил репортерам, что бывший сотрудник «Моссада» пытался бежать и был арестован, но позже эти сведения были опровергнуты со ссылкой на ошибку в опознании. Согласно другому сообщению, Харари был гостем в доме Нориеги, который проводил ночь со своей любовницей, когда в дом пришли два таинственных израильтянина и предупредили о предстоящем вторжении американцев. Вся троица вроде бы скрылась на автомобиле за шесть часов до высадки американских парашютистов.

С другой стороны, американские официальные лица указывали, что им нужен был только Нориега и у них не было ордера на арест Харари. В ходе судебного процесса над Нориегой в Майами имя Харари не фигурировало.

Неуловимый Харари вскоре объявился в Израиле, дал свое первое в жизни интервью, но не пролил света на 10 лет, проведенные им в Панаме. Своим на удивление высоким и тонким голосом бывший офицер «Моссада» пожаловался на то, что он может стать жертвой палестинских убийц.

«Они говорят, что я ликвидировал людей, — жаловался Харари. — Разве они не понимают, что это звучит для меня смертным приговором? Что я такого сделал прессе?»

В период своей частной жизни Харари помог Израилю выйти на многих нужных людей. И вряд ли это простое совпадение, что рьяный слуга Рейгана подполковник Оливер Норт сделал ставку на своих иностранных друзей в Израиле, а также на Нориегу, чтобы обойти запрет конгресса на поставку оружия никарагуанским антикоммунистам.

После ухода Рейгана, осуждения Оливера Норта за нарушение целого ряда американских законов в ходе «Ирангейта», а Нориеги — за контрабанду наркотиков в Израиле почувствовали, что старый шпион Харари стал для своей страны чем-то малоприятным.

Наиболее логическое объяснение, однако, заключается в том, что на самом деле Харари не был заодно с Нориегой, по крайней мере в тот момент, когда американцы твердо решили убрать этого диктатора. Вполне вероятно, что «Моссад» придерживался иной точки зрения и упрямо цеплялся за Нориегу. Он был дружественно настроен к Израилю и хорошо относился к еврейской общине в Панаме, но не был так уж ценен. В той сфере, где деловой расчет всегда преобладает над чувствами, ЦРУ имело помощь от «Моссада», который, естественно, использовал своего верного ветерана Харари.

Таким образом, в то время как Нориега сидел в тюрьме Майами по обвинению в контрабанде наркотиков, американцы позволили израильской разведке организовать выезд Харари из Панамы и его возвращение домой так, что пограничные службы обеих стран не зафиксировали ни выезда, ни въезда «г-на Харари».

Пессаха Бен-Ора тоже все будут считать «израильским агентом», хотя он был всего-навсего молодым «бывшим» израильским сержантом, который старался заработать деньга и представлял собой второй тип израильского торговца оружием. Бен-Op не обладал сколько-нибудь значительным военным опытом и не имел связей с «бывшими» в политических или военных кругах.

Родившийся в 1948 году в Лоде Пессах Шпиглер был с детских лет весьма амбициозным парнем. После прохождения обязательной военной службы он поступил в корпорацию «Израель эйркрафт индастриз», где уже работал его отец. Там он познакомился с Маркусом Катцем, еврейским торговцем оружием и. посредником из Мехико, где тот представлял интересы «Израель эйркрафт индастриз» в Латинской Америке.

Шпиглер (Бен-Op) переехал в Мексику, стал шофером и телохранителем Катца. Молодой израильтянин быстро постиг все хитрости торговли оружием. Бен-Op ждал своего момента, и он представился в 1980 году, когда Соединенные Штаты наложили эмбарго на поставки оружия в Гватемалу. Гватемальский режим также поссорился с Катцем, и Бен-Op, энергично работая локтями, оттеснил своего бывшего работодателя в сторону и стал главным поставщиком оружия самой жестокой хунте в регионе. Продавая оружие правительству, грубо нарушавшему права человека, он стал миллионером.

Бен-Op купил себе роскошный дом в израильском пригороде, который выглядел как крепость, и вложил свои деньга в сеть ресторанов. Его имя упоминалось в связи с некоторыми сделками по продаже оружия в Латинской Америке, в том числе никарагуанским «контрас».