Ден Равив - История разведывательных служб Израиля

Британские организации, выступавшие в поддержку советского еврейства, также выражали свое раздражение действиями израильтян. Все они работали ради одной цели и понимали, что Израиль накопил огромный объем информации о евреях и их нуждах, однако группы активистов за пределами Израиля были недовольны тем, что от них требовали финансировать поездки, о которых им не сообщали каких-либо подробностей.

После 10 лет пребывания Леванона на посту директора Бюро его сменил Иегуда Лапидот. Бегин, наконец, уступил требованию своих ближайших советников и назначил старого активиста партии «Ликуд» на весьма чувствительный участок тайной иммиграции. Лапидот, в отличие от Леванона и Авигура, не имел опыта работы в «еврейской разведке», но новый шеф Бюро был старым боевиком военной «Иргун», до получения Израилем независимости возглавляемой Бегином. Лапидот вместе с еще одним человеком нес ответственность за убийство в апреле 1948 года более 200 мирных жителей арабской деревни Деир-Ясин неподалеку от Иерусалима. Мировая общественность заклеймила это массовое убийство, но Бегин считал его вполне оправданной военной операцией. Вместо того, чтобы жить с клеймом преступника, Лапидот стал преуспевающим профессором биохимии Еврейского университета.

В дипломатическом и разведывательном истэблишменте Израиля многие не могли понять, почему не обладавший необходимым опытом Лапидот был назначен руководителем «Бюро связей». Однако между Лапидотом и Бегином было полное взаимопонимание. Работа Бюро активизировалась, и Лапидот с удовольствием выполнял пожелания Бегина о развертывании громкой публичной кампании в поддержку советского еврейства.

Бюро официально объявляло «узником Сиона» каждого советского еврея, который активно выступал с пропагандой идей сионизма, еврейской культуры и подвергался за это аресту. Израиль проводил четкое разграничение между простыми евреями, выступавшими в защиту прав человека, и активными сионистами, которые расплачивались за свою любовь к Израилю.

В тех случаях, когда официально признанные «узники Сиона» имели родственников за границей, им организовывали поездки по многим странам мира для встреч с видными политическими деятелями и представителями прессы с целью вовлечения их в кампанию за эмиграцию советских евреев. Израильское правительство через «Бюро связей» или Общественный совет по делам советского еврейства оплачивало все расходы.

Даже самый известный советский «узник Сиона» Анатолий (Натан) Щаранский на первых порах не мог претендовать на этот титул. Он был арестован в конце 1970-х годов по обвинению в шпионаже в пользу ЦРУ, и его считали просто активистом в сфере борьбы за права человека. И только потом ему удалось привлечь к себе внимание как к сионисту и стать символом согласованной еврейско-израильской борьбы за право советских евреев на эмиграцию. Сам Щаранский приехал в Израиль в 1986 году после освобождения в обмен на арестованных на Западе советских агентов.

Накал этой борьбы стал спадать к 1985 году, с появлением на политической арене Михаила Горбачева с его политикой гласности. По некоторым оценкам, в тот период из Советского Союза желали выехать около 500 тыс. евреев, и Горбачев им не препятствовал.

Давление со стороны арабских стран и угрозы террористов заставляли Израиль держать в секрете точное число иммигрантов и маршруты, по которым они прибывали. «Бюро связей» через израильских дипломатов в Москве тщательно планировало эмиграцию. Безопасность авиарейсов, перевозивших эмигрантов, обеспечивала «Шин Бет».

Эта новая волна эмигрантов вновь привлекла внимание к старой проблеме, которая беспокоила «Шин Бет» в 1950-х годах: боязнь того, что Советский Союз использует канал эмиграции для вывода в Израиль и другие страны Запада своей агентуры.

Использование этого канала было подтверждено старшим офицером КГБ Джирквеловым, который бежал на Запад. В 1981 году он рассказал допрашивавшим его англичанам, что советская тайная полиция внимательно изучала списки потенциальных эмигрантов в поисках кандидатов на роль шпионов. Некоторых вербовали сразу и приказывали тотчас же по прибытии в Израиль выходить на связь с советской разведкой. Другим позволяли обжиться, и лишь через несколько лет с ними могли вступить в контакт их советские хозяева. Для работы на этом направлении КГБ даже создал специальный департамент, который занимался вербовкой агентов, их подготовкой и практическим использованием… Однако вскоре Кремль понял, что, оказавшись в Израиле, многие агенты отказывались работать на КГБ и вообще прекращали связь.

Еще одно подтверждение широкомасштабных советских усилий, направленных на проникновение в Израиль, было получено в 1982 году в Лондоне во время суда над канадским профессором экономики Хью Джорджем Хэмблтоном, который был связан с КГБ.

Это дело привлекло внимание прессы как история человека, который официально работал в аппарате НАТО, а тайно был агентом Кремля. Оно не имело никакого отношения к Израилю, и такая связь обнаружилась случайно.

За несколько минут до того, как Хэмблтон был доставлен в Судебное присутствие № 1 исторического здания лондонского суда в Олд Бейли, там был вынесен обвинительный приговор сотруднице британской дипломатической службы Роне Ричи. Карьера этой высокой, привлекательной женщины-дипломата была погублена, когда она получила назначение в Тель-Авив.

Ричи поступила на дипломатическую службу в августе 1979 года, решив, что это место идеально подходит для молодой шотландки, владевшей несколькими иностранными языками. После соответствующей профессиональной подготовки она в июле 1981 года получила свое первое назначение на пост пресс-атташе британского посольства в Тель-Авиве. Через три недели получила приглашение на коктейль в египетское посольство, которое открылось в 1979 году после заключения мирного договора.

Простое рукопожатие с высоким смуглым молодым мужчиной толкнуло Ричи на скользкий путь к бесчестию. Она с первого взгляда влюбилась во второго секретаря египетского консульства Рифата аль-Ансари. Израильская разведка без груда зафиксировала эту связь. Влюбленные даже не пытались скрывать свои чувства. Они постоянно встречались на дипломатических приемах, их также часто можно было видеть целующимися при свечах в уютном ресторанчике на улице Йирмийаху в северной части Тель- Авива.

Может быть, на британского дипломата подействовал жаркий и влажный климат Средиземноморья, так отличавшийся от сурового климата Шотландии, но она дала волю своим чувствам. Ричи не только уступила всем желаниям своего любовника, но и в ответ на его просьбу об информации стала передавать ему секретные телексные сообщения, которые отправлялись ее посольством.