Михаил Пинчук - Советские партизаны

В Запорожье послали сотрудника института, который „объяснил задание ЦК“ местному руководству. Пересчитали… и нашли еще 192 056 участников (!) „всенародной борьбы 1941 года“, многие из которых, как утверждалось позже, стали партизанами и подпольщиками. Благодаря такой алхимии была выведена новая, абсолютно фантастическая цифра: 501 тысяча украинских партизан и 100 тысяч подпольщиков!

Умножая число украинских партизан, власть одновременно стремилась не акцентировать внимание на их национальном составе, поскольку этнических украинцев среди партизан было пропорционально намного меньше, чем в республике. Украинцы, составлявшие 72 % населения УССР, даже на завершающем этапе войны в партизанских отрядах редко дотягивали до 50 % общей численности. Например, в соединении Николая Попудренко было 43 % русских, 41 % украинцев и 10 % беларусов. В соединениях Сидора Ковпака и Федора Ушакова украинцы своей численностью тоже уступали русским. Соответственно и крестьян, из которых на 2/3 состояло население Украины, в партизанских отрядах было не более 50 %».

Украина в советский период делилась на 25 областей. Если реальную численность украинских партизан и подпольщиков Запорожской области (напомню — 337 и 44 человека) принять за среднюю по всем областям, то общую картину иначе как скандальной не назовешь — всего 8400 партизан и 1100 подпольщиков (плюс еще 7100 лиц, помогавших им). Но на самом деле меньше, так как в ряде областей УССР советских партизан не было вообще.

Как видим, ближе всего к истине цифры И. Г. Старинова. Общая численность советских партизан на всех оккупированных территориях не превышала 200 тысяч человек. Советское партизанское движение, якобы не имевшее себе равных в Европе, на самом деле численно уступало и югославскому, и итальянскому, и французскому.

Лишь 30 мая 1942 года (на 12-м месяце войны) был издан приказ о создании Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) при Ставке Верховного Главнокомандования (ВГК). Это было правильное решение, несмотря на то, что возглавил штаб «партиец» — первый секретарь ЦК КПБ П. К. Пономаренко.

В начале сентябре 1942 года ЦШПД подчинили Главнокомандующему партизанским движением — маршалу Клименту Ворошилову (в 1925–1940 гг. он занимал пост наркома обороны СССР). Но если Ворошилов был главкомом , то кем являлся Пономаренко? Начальником штаба при главкоме? Тогда почему начальником штаба стал партийный функционер, ничего в штабной работе не смыслящий? Или же Пономаренко играл роль комиссара ? Тогда почему главкомом сделали бывшего наркома обороны, ничего не смыслившего в партизанской войне?

Видимо, Сталин понял ненужность поста партизанского главкома и ликвидировал его. Ведь партизанская борьба подчинена действиям на фронтах, а в данном случае получалось, что главнокомандующий не имел возможности осуществлять самостоятельные операции, без привязки к действиям армии. В таком случае, зачем он вообще нужен?

ЦШПД мог заняться развертыванием партизанского движения на системной основе. Но для решения каких основных задач?

Как уже сказано выше, главной бедой в организации партизанского движения являлось отсутствие единой стратегии действий на перспективу.

Советское командование вплоть до окончания Курской битвы (23 июля 1943 г.) понятия не имело, каким образом будут развиваться дальнейшие события: наступать придется (в случае победы под Курском) или же опять обороняться (в случае поражения). Соответственно, задачи партизан сильно различались при таких вариантах. А в результате до августа 1943 года «народные мстители» продолжали руководствоваться ущербной стратегией «все сразу» (валили телеграфные столбы, убивали «предателей», подрывали отдельные эшелоны и малозначимые мосты…).

Вопреки многочисленным сказкам, нападения на гарнизоны в перечень приоритетных задач не входили. С сильным гарнизоном (от трех взводов и более), партизаны предпочитали не связываться, атаковали их лишь тогда, когда получали категорический приказ осуществить подобную операцию. В остальных случаях партизаны атаковали только такие деревни, где присутствовал десяток-другой полицаев или немецких тыловиков. Об уничтожении таких групп немедленно сообщали в Москву как о разгромленных «гарнизонах», преувеличивая их численность в несколько раз («рекорд», речь о котором пойдет ниже — в 60 раз!).

Со второй половины 1942 года на первое место в деятельности партизан постепенно стали выходить операции по разрушению железнодорожных путей. На первый взгляд кажется, что это правильно. В самом деле, забросили в партизанские отряды две-три тысячи профессиональных подрывников (концепция Старинова) — и конец вражеским коммуникациям. Но задумывался ли кто-нибудь над тем, что подобным образом парализовать транспортные перевозки противника невозможно — не только полностью прервать, но даже приостановить на время.

Заблокировать железные дороги под силу разве что авиации — если сосредоточить весьма значительное число бомбардировщиков (несколько тысяч), обеспечить их значительным запасом авиабомб и эскадрильями истребителей сопровождения, дождаться летной погоды и в течение нескольких недель ежедневно вести массированные бомбежки заранее избранных целей. Но и тогда из вражеского тыла будут доставляться на фронт людские резервы, боеприпасы, продовольствие по шоссейным и проселочным дорогам — автомобильным и гужевым транспортом. А вот партизаны в принципе неспособны осуществить нечто подобное. Провал операций «Рельсовая война» и «Концерт» убедительно это показал.

Что происходит в случаях единичных подрывов железнодорожного полотна? Доставка грузов останавливается? Ни в коем случае! Полотно ремонтируют (у немцев на это уходило максимум 12 часов) и поезда движутся снова, в крайнем случае — идут в обход взорванного участка.

Одна из многих пропагандистских фотографий времен войны: партизаны якобы поджидают врага в засаде

Полностью остановить вражеские перевозки в конкретном районе можно лишь в том случае, если ПЕРЕКРЫТЬ ВСЕ ДОРОГИ, а затем успешно отражать все атаки вражеских войск. Но это фантастика, так как первой же контратакой партизан загонят обратно в лес. Поэтому и наблюдалась в «партизанских районах» парадоксальная картина — район наводнен «мстителями», а немецкие поезда «катаются» относительно свободно.

Серьезно нарушить железнодорожные перевозки возможно также путем полного разрушения всех сооружений и путей на узловых станциях. Но эти ключевые пункты немцы основательно укрепляли, партизаны предпочитали держаться от них подальше.