Пауль Хауссер - Войска СС в бою

Положение немецких войск восточнее Рижского залива стало критическим. Могли ли мы прорваться в Курляндию или и тут наши дивизии были бы сброшены в море? [11-я моторизованная] дивизия СС «Нордланд» из состава III танкового корпуса СС двинулась в южном направлении на Ригу, а [23-я добровольческая моторизованная] дивизия «Нидерланд» этого же корпуса — в юго-восточном направлении на Вольмар [124] Город Валмиера в Латвии. — Прим. науч. ред. , чтобы позволить левому флангу группы армий отойти в Курляндию. Потом корпус с несколькими дивизиями вермахта прикрывал отступление на Двине.

Нужно было выстроить линию обороны Либау [125] Либау — ныне латышский город Лиепая. — Прим. науч. ред. — Ауце — Тукумс. Этим маневрам помешали новые вражеские атаки 3-го Прибалтийского фронта с юга через Кеккау и восточнее ее. Из арьергардных боев III корпус СС с дивизией СС «Нордланд» был выведен в район Балдоне, где он вместе с дивизиями вермахта занял оборону вдоль берегов Двины. Позже корпус действовал западнее, в районе города Добеле.

Советские войска перенесли направление главного удара западнее. В районе Либау в конце 1944 года 18-я армия упорно сопротивлялась в ходе двух Курляндских сражений. III танковый корпус СС был по морю переправлен в Померанию, в то время как VI [армейский] корпус СС с 19-й дивизией СС в составе 16-й армии остался вести безнадежные оборонительные бои в Курляндии.

Основной состав 20-й эстонской дивизии СС был уничтожен в боях в Эстонии. Часть солдат ушла в леса, воевать за родину с большевиками уже в качестве партизан. Другая часть была отправлена в Германию, где они стали основой новой дивизии.

Выиграть сражение в Курляндии было уже невозможно. Оказавшаяся здесь немецкая группировка с трудом сдерживала превосходящие силы противника, которые тем самым не могли быть задействованы на других фронтах. Но это было все, чего можно было достичь. Без надежды на спасение курляндские войска обреченно принимали на себя все новые атаки советской армии.

Попытки русских в 1-м и 2-м Курляндских сражениях сбросить в море наш правый фланг — 18-ю армию — потерпели неудачу. В Рождество 1944 года началось 3-е Курляндское сражение. Удар пришелся по левому флангу — 16-й армии — в районе Тукумса, особенно — по 19-й латышской дивизии СС и ее левому соседу, авиаполевой дивизии. Оборона этой дивизии была прорвана, по 19-й дивизии СС ударили с тыла, и она была вынуждена из последних сил защищать свой фланг. Дивизия держалась и закончила бои контратакой совместно с авиаполевой и двумя танковыми дивизиями вермахта, объединенными под началом штаба VI корпуса СС. Сражение закончилось победой.

4-е Курляндское сражение тоже принесло успех латышам.

В 5-м сражении главный удар снова был направлен против западной группировки — 18-й армии. После неудачи в марте 1945 года главный удар был перенесен восточнее, в район Фрауенбурга. Глубокие вклинения справа, рядом с VI корпусом СС, угрожали превратиться в прорыв. Штаб корпуса бросил 19-ю дивизию СС на свой правый фланг для контрудара, и она смогла спасти ситуацию. Угроза прорыва была устранена, и наступила некоторая передышка.

3 мая 1945 года поступил приказ гроссадмирала [Карла] Дёница отступать к портам Либау и Виндау [126] Ныне Вентспилс в Латвии. — Прим. науч. ред. . Но для этого было уже слишком поздно. 8 мая 1945 года Курляндская группировка непобежденной попала в плен.

Так сражались наши латыши!

Командный пункт 19-й гренадерской дивизии войск СС: 43-й полк СС сообщает, что русские прорвали на окраине леса у Кипас оборону мотопехотного батальона и в составе одного полка находятся в лесу. Обороняющая населенный пункт 1-я рота получила приказ занять исходную позицию. Дивизия тут же пошлет для подкрепления резервный батальон, чтобы еще до наступления ночи устранить этот опасный прорыв. Командир мотопехотного батальона, штурмбаннфюрер Лауманис, возражает по телефону: «Если мотопехотный батальон заварил эту кашу, то он ее сам и расхлебает». Офицер оперативного отдела не решается на такой эксперимент. После короткой артиллерийской и минометной подготовки в 19 часов должна начаться атака.

В 18.55 вокруг царит мертвая тишина, в 19 часов тоже. Мы звоним в артиллерийский полк: «Почему не стреляете?» Мы не верим своим ушам: «В Кипасе наши». Старшина возмущается: «Чепуха». Полк говорит: «Так точно, группенфюрер, это пехота сообщила!» Мы звоним в 43-й полк: «Так точно, нам звонили из Кипаса». Мы трем головы. Звонили?..

Вскоре все становится ясным. Отчаянность высшего разряда: на высоте ветряной мельницы, 1500 метров севернее Кипаса, на промежутке в линии фронта, недалеко от боевой группы Барта, сидел унтершарфюрер Рикстинс с десятью пехотинцами и одним связным (в качестве разведгруппы) с заданием вести наблюдение и при появлении врага отойти. Он видел бой своего батальона, теперь он наблюдает, как три танка, несколько противотанковых орудий и пулеметов устанавливаются в населенном пункте для обороны. У него впечатление, что русские, зная о находящихся перед ними в лесу собственных войсках, чувствуют себя очень уверенно. После этого он пробирается со своими солдатами вдоль окраины леса, они врываются, вооруженные автоматами и ручными гранатами, в деревню и выбивают из нее русских, он распределяет своих солдат по танкам и за тяжелыми орудиями и открывает огонь изо всех стволов по лесу. Охваченный дикой паникой, русский полк бежит из лесу, мимо деревни, и прямо на огонь солдат Рикстинса. Остатки спасаются бегством. Это произошло в 18.35. В 18.55 снова наступила тишина. Самым хладнокровным же поступком был приказ связному: в то время как они пробирались по лесу, он должен был перенести линию связи с высоты в деревню…

Через некоторое время мы снова все вместе сидим в командном пункте дивизии, среди нас и Рикстинс с только что врученным ему Рыцарским крестом.

Кажущийся чуть ли не стеснительным, неприметный молодой школьный учитель, с рыжевато-светлыми волосами, щуплого телосложения. Но самогонку он пьет как воду, как и все наши латыши. Что он думал тогда, спрашиваем мы его. «В этой деревне находилась моя рота». Но почему он с такой уверенностью приказал переложить линию связи? Он удивленно смотрит на нас: «Вы что думаете, я должен был позволить собственной артиллерии стрелять мне в лоб?» — «Кроме того, боеприпасов жалко…» Командир артиллерии, наш «мастер по экономии боеприпасов», Гравелис пьет за его здоровье. И Рикстинс понимающе улыбается. Ибо в Курляндии не хватает боеприпасов — как и продовольствия, а также и — людей. Ощущение конца. Но он думает так же, как и другие латыши, которые воюют вместе с нами: «Мы будем защищать Родину до последней капли крови».