Антон Благин - Геометрия жизни

Если всё это может сделать на сцене простой гипнотизёр, то почему же не сделать этого и колдуну? Разница между гипнотизёром… с одной стороны, и колдуном, или природным гипнотизёром, с другой, только в количестве и качестве высылаемой ими силы или тока (энергии, комментарий А.Б.).

Если один может действовать так сильно на органы мышления, что способен произвести временное умопомешательство, а другой, напротив, — ток на заражённый орган, вылечить его, произведя благодетельную в нём реакцию, то почему, спрашивается, так немыслимо верить, что колдун так же способен, направив «змеиный взгляд» (тот же магнетический ток) на какой-нибудь из жизненных органов выбранной им заранее жертвы и безостановочно портя его, убить человека?

…Разница между злым, порочным, мстительным магнетизёром и колдуном только в имени…Если здоровый магнетизёр может уделить часть своей жизненной силы, vitalite (излишек того, о чём медики ничего не знают) своему пациенту, то почему бы ему, наподобие вампира, так же и не вытянуть из своей жертвы её последние силы?

Если верить в одно, то нельзя не верить в другое. А раз поверив или, скорее убедившись в обеих возможностях, невозможно не признать в колдовстве и действии гипнотизма одной и той же врождённой в человеке и присущей ему силы.

Жюль Фавр (известный в то время в Европе юрист, комментарий А.Б.) послал па 20 лет на каторгу итальянца-магнетизёра. Под предлогом лечения, а иногда и экспериментов, негодяй выбирал девушек из богатых домов, приводил их в состояние транса, подчинял своей воле, а потом заставлял их обкрадывать в свою пользу и затем забывать совершенное. Вдобавок он приказывал им делать ночные визиты в дом и комнату, которую он занимал, где он бесчестил их.

…Вследствие полного неведения науки о том, что такое «жизненная сила», что возбуждает её проявление и что заставляет её бесследно исчезать… мы протестуем против решений науки в таких вопросах.

Не изучив силы по причине её невидимости и незнания самой её сути, никто не может судить о её свойствах, функциях, степени, менее всего о её размерах и могуществе.

Мы настаиваем на том, что современные учёные, физики, химики и биологи не имеют права называть невеждами и суеверными глупцами верующих во многое такое, что упомянутые учёные ещё сами не знают, а главное — положительно отказываются узнать, то есть заняться такими вопросами. Будучи решительно не в состоянии объяснить нам, что такое «жизненная сила», даже в принципе и не имея понятия о её протеевских (от греч. протей — нечто беспрерывно изменяющееся, принимающее различные виды, образы. А.Б.) способностях, как они могут требовать от нас повиновения их авторитету или уважения к их решениям? Мы знаем одно: эта сила грозит не только развенчать их материю, но и залить весь земной шар волной суеверного безумия, если наука не построит вовремя крепких плотин, а пока учёные этого не сделают, мы отрицаем требуемое ими право сидеть над нами ареопагом (здесь — высший орган власти. А.Б.)

Всё затруднение господ, стоящих во главе науки, заключается в том, как бы новые учения не опрокинули их преотменной теории материального начала Вселенной. Не позволять ни врагу, ни другу, ни своему, ни чужому искать ключа к явлениям жизни и мышления вне тесных рамок физиологических и физических законов — вот их главная задача и вся причина упорства против серьёзного исследования феноменов спиритизма и прочих суеверий.

Большинство учёных всё ещё отворачивается от нежеланных фактов, только меньшинство… допускают идею, что в человеческой машине есть, быть может, две лицевые стороны — телесная и духовная…

Учёный, верящий в возможность действия nefarious psyhical current (зловредного психического тока, энергии, комментарий А.Б.) на расстоянии, не имеет права критиковать веру в колдовство». (Все выделения сделаны мной. А.Б.)

По прошествии всего трёх лет, в 1888 году, немецкий физик Генрих Рудольф Герц, используя так называемые «вибраторы» (потом этим вибраторам присвоят его имя), практическими опытами доказал не только существование в Природе «невидимой силы» — электромагнитных волн, но и идентичность их световым волнам.

В 1895 году русский учёный Александр Попов создал первый вариант приёмника, с помощью которого он продемонстрировал возможность беспроволочной передачи электрических сигналов, используя вибраторы Герца.

Чуть позже, используя принципы телеграфной связи Морзе, в память о великом изобретателе он послал в эфир 24 мая 1896 года два слова «Генрих Герц» в знак особых заслуг перед наукой основателя электродинамики.

Это была первая в мире радиограмма.

России принадлежит приоритет и первого в мире использования радиосвязи в Балтийском море при спасении людей, в частности, рыбаков ледоколом «Ермак», капитану которого была передана радиограмма о бедствии (1900 г.). В этом же году достижения А.С. Попова в области радиотехники и передачи радиосигналов были отмечены золотой медалью на Всемирной выставке в Париже.

В 1901 году дальность радиосвязи в России уже достигла 150 километров!

Предприимчивый итальянец Гульельмо Марко ни в 1897 году догадался запатентовать способ радиотелеграфирования и организовал акционерное общество, за что был удостоен Нобелевской премии в 1909 году.

Таким образом и Попов и Марко ни положили начало развитию радиотехники. Радио стало поистине чудом 20 века.

В то же самое время, пока истинные учёные интенсивно изучали Природу, мировое иудейство было озабочено одним: готовить «мировую революцию».

Открытые Герцем, Поповым и Маркони возможности практического освоения эфирного пространства всколыхнули не только весь научный мир, но и насторожили иудейский раввинат (левитов): того, чтобы кто-то знал в науках о Природе больше еврейских учёных, они допустить не могли.

Когда весь мир увлёкся практической стороной нового открытия, как раз названные учёные поспешили в теорию.

В истории науки, которая, в основном, пишется теми же евреями, об этом, разумеется, прямо не говорится. Но этот «захват» может быть реконструирован по прошествии времени, ибо никакими другими причинами нельзя объяснить того искусственного «затмения» мозгов, которое продолжается уже на протяжении века.

Пока Александр Попов практиковал способы передачи информации через эфир, на научном небосклоне взошла звезда Альберта Эйнштейна. Ему было суждено сделать всё, чтобы избавить мировую науку от этого самого эфира в теории.

Через много лет Эйнштейн напишет: «Отмена эфира [76]с его фантастическим сочетанием свойств позволила физикам вздохнуть с облегчением».

По поводу крайне абстрактных положений «теории» Эйнштейна он писал: «Есть ли, однако, необходимость, вынуждающая нас безоговорочно согласиться с этими допущениями, с которыми здоровый рассудок не может, по крайней мере, сразу примириться? На это мы можем решительно ответить: нет! Все выводы из теории Эйнштейна, согласующиеся с действительностью, могут быть получены и часто получаются гораздо более простым способом при помощи теорий, не заключающих в себе решительно ничего непонятного — ничего сколько-нибудь похожего на те требования, какие предъявляются теорией Эйнштейна».