Виктор Мещеряков - Книжные тайны, загадки, преступления

Вот краткое содержание оссиановских поэм. Оссиан, слепой, старый и одинокий, вспоминает о героическом прошлом и торжественно поет о днях своей юности. На фоне пейзажей Шотландии показаны жизнь и обычаи кельтских военных кланов, быт скандинавских вождей, битвы и пиры. Сумрачные пейзажи захватывают дух — вечный туман над холмами, неприступные, вздымающиеся над бушующим океаном скалы, горные реки. А при свете бледной луны скользят тени павших героев, которых оплакивают их жены и невесты.

Поэмы произвели сенсацию. Патриотически настроенные шотландцы испытывали гордость за культурные сокровища своего народа. Оссианом была потрясена вся Европа. Уже в 1761 году вышли первые французские переводы поэм, в 1762-м — немецкие, в 1763-м — итальянские. В 1780-е годы поэмы начали регулярно переводить в России. Но усиливались и голоса скептиков.

Первым, кто заявил о мистификации, был знаменитый эссеист, критик и биограф Сэмюэль Джонсон (1709–1784). Правда, свои сомнения в подлинности он основывал не на анализе текста, а на утверждении, что древние кельты были некультурными варварами и создать такие поэмы не могли. Выпады Джонсона были столь резки и грубы, что Макферсон даже вызвал критика на дуэль.

Несмотря на развивающуюся вокруг оссиановских поэм полемику, перешедшую в скандал, в их подлинность предпочитали верить. Макферсону даже прислали из Индии 1000 фунтов (по тем временам — значительная сумма) для издания «древнекельтских оригиналов».

Макферсон «оригиналы» так и не опубликовал, но в своем завещании оставил именно 1000 фунтов как раз для этой цели. Лишь в 1807 году, через одиннадцать лет после его смерти, поэмы были изданы в трех томах. Но в основу этого издания были положены не обещанные древнекельтские рукописи, а их копии, якобы переписанные рукой Макферсона и его секретарей.

Полемика вокруг подлинности оссиановских поэм всё продолжалась. И только к концу XIX века ученые установили поддельность древнекельтских рукописей, завещанных Макферсоном к публикации. В них были обнаружены слова, относящиеся к более позднему времени, их мог знать сам Макферсон, но не древний автор.

Тем не менее, значение мистификации Макферсона трудно переоценить. Ему подражали поэты, черпавшие в оссиановских поэмах вдохновение, им зачитывались сентиментальные барышни, к нему обращались ученые-филологи, стремившиеся найти что-нибудь подобное в фольклоре других народов.

Томас Чаттертон

Увлечение Средневековьем породило во второй половине XVIII века немало талантливых мистификаций. На их фоне особо выделяются стилизованные под старинные английские баллады XV века стихи Томаса Чаттертона (1752–1770), которые он приписал придуманному им поэту Томасу Роули.

В отличие от Макферсона, окруженного почетом и славой, Чаттертон прожил свою короткую жизнь в нищете и безвестности.

Он родился в Бристоле в семье чудаковатого музыканта и поэта Чаттертона. Не слишком любя Бристоль XVIII века, он создал себе собственный мир — Бристоль XV века.

Все детство Томаса было связано со старинной готической Редклиффской церковью, одной из главных достопримечательностей города. В этой церкви его дядя служил певчим, здесь мальчик проводил все свое свободное время. Старинная готика определила эстетический вкус и интересы юного поэта. Он словно жил в Средневековье, статуи рыцарей и монахов заменяли ему друзей.

Томас изучил средневековый английский и стремился прочитать всё, что связано с бытом и нравами XV века, включая документы городского магистрата [66] Магистрат — городская управа. . Мир Редклиффской церкви был ему столь дорог, что когда в ее дворе кто-то разрушил церковный крест, одиннадцати летний мальчик выступил в местной газете с сатирой на «церковных вандалов». А год спустя он сообщил одному из своих школьных товарищей, что отыскал в Редклиффской церкви много старинных рукописей.

В архиве магистрата Чаттертон нашел биографию богатого купца Кенинджа, на деньги которого в XV веке была отреставрирована Редклиффская церковь. Он начал дописывать его биографию, делая из купца просвещенного покровителя наук и искусств, занимавшегося литературным творчеством.

Томас окружил его личностями историческими (о них он узнал из архивов) и вымышленными. Среди последних был поэт Томас Роули, священник, любитель древних рукописей. Он якобы писал стихи в честь своего покровителя Кенинджа и интерлюдии [67] Интерлюдия — небольшая пьеса-связка между театральными действиями. для его домашнего театра.

Мальчик все чаще и чаще рассказывал товарищам о своей находке, знакомил их со стихами Роули, описаниями некоторых городских событий, пересказывал «найденные» письма, заметки и пр.

Мистификация, порожденная очарованностью юного поэта Средневековьем, разрасталась. Мальчик полностью погрузился в воображаемый мир и успешно обживал его. В 1768 году в «Бристольской газете Фарлея» появилась первая подделка. Чаттертон анонимно прислал редактору газеты описание церемонии открытия старого моста в эпоху Генриха II, якобы скопированное им со старинных рукописей. Затем он начал рассылать по разным издательствам «тексты Роули». Ответов не было. Тогда Чаттертон послал «копию» отрывка из стихотворения Роули Г. Уолполу (1717–1797), автору готических романов и прекрасному знатоку Средневековья. Уолпол не заподозрил мистификации и в ответном письме дал очень высокую оценку «стихам аббата Джона», спросив о том, где были найдены рукописи.

Чаттертон прислал новый текст, но второй отрывок уже вызвал у Уолпола подозрение. Посоветовавшись со знаменитым поэтом Томасом Греем, он признал текст подделкой, о чем в деликатной форме сообщил Чаттертону. Юноша потребовал рукопись назад.

В 1770 году поэт покинул Бристоль и переехал в Лондон. В столице его литературный заработок был столь ничтожен, что он нередко в течение нескольких дней ничего не ел. В августе того же года восемнадцатилетний Чаттертон покончил с собой, приняв яд.

Смерти юного поэта никто не заметил. Но со временем кто-то пустил слух, что в Бристоле хранятся рукописи гениального поэта, а юноша, «открывший их», умер от голода. Через шесть лет после смерти Чаттертона знаменитый критик Сэмюэль Джонсон, тот самый, что отрицал подлинность Оссиана, приехал в Бристоль и изучил рукописи погибшего поэта — «поэмы Роули». Он был потрясен и свое впечатление о Чаттертоне выразил такими словами: «Это самый исключительный юноша из всех, которых я когда-либо знал. Удивляться нужно тому, как мог этот ребенок написать такие вещи».