Екатерина Монусова - История рыцарства. Самые знаменитые битвы [с иллюстрациями]

В 1369 году между братьями состоялось еще одно судьбоносное сражение, теперь уже – при Монтиэле. Выкупленный французским королем у Черного Принца вместе с шестьюстами воинами Бертран Дюгеклен, что пришел на помощь Энрике, на этот раз наголову разбил армию Педро. Но проходимец по привычке рассчитывал снова выйти сухим из воды. Он стал переманивать французского военачальника на свою сторону. Укрывшись в замке, король послал лазутчика к Дюгеклену, предлагая ему золото и земельные наделы, если тот поможет ему спастись…

Битва при Монтиэле

Бертран Дюгеклен вошел в историю не только как один из великих полководцев. Сохранились свидетельства, что он всегда служил образцом истинного рыцаря, хотя внешне этому «званию» совсем не соответствовал. Бертран не отличался высоким ростом и красотой, был неграмотен, в общении весьма груб и совсем не любил пышности турниров. Зато он был благочестив и всегда держал данное слово. Рассказывали, что как-то он поклялся начать сражение не раньше, чем съест три миски винной похлебки в честь Пресвятой Троицы. Еще один странный обет не есть мяса и не снимать платья, пока не овладеет городом, он тоже выдержал. При этом Дюгеклен отнюдь не придерживался традиционных рыцарских правил. Он всегда использовал наемников, закрывая глаза на их неуемное мародерство. Однако в бою требовал жесткой дисциплины. Военачальник не был мастером крупных сражений, предпочитая побеждать, устраивая мелкие стычки и засады. Вероятно, поэтому он потерпел поражение у Нахеры. Хотя его военная методика принесла немало пользы Франции в Столетней войне…

Зная, с кем имеет дело, Дюгеклен не спешил открыто ответить Педро отказом, но сразу честно рассказал Энрике о полученном предложении. Вместе они и разработали план, как, наконец, покончить с братом. Командующий пригласил Педро к себе для тайных переговоров. Ночью, в сопровождении нескольких приближенных, король выехал из крепости. Копыта лошадей всадники тщательно обернули тканью. В тишине они добрались до палатки Дюгеклена. Но, когда вошли, их окружили вражеские рыцари. Одним из них был Энрике Трастамара. Братья встретились лицом к лицу впервые за пятнадцать лет. Энрике выхватил кинжал и бросился на Педро. Началась борьба, но никто из присутствующих не мешал давним неприятелям разобраться друг с другом. Король оказался сильнее и повалил брата. Пока он доставал кинжал, чья-то рука схватила его за ногу и, сильно дернув, повернула так, что сверху оказался Энрике. Легенда рассказывает, что «спасительная десница» принадлежала Дюгеклену. При этом он тихо произнес: «Я не убиваю королей, но я служу моему сеньору». Энрике не упустил шанса и вонзил кинжал в сердце Педро Жестокого. Отрубленную голову брата, на радость кастильцев, он отослал в Севилью…

В 1370 году Карл V пожаловал Бертрану Дюгеклену титул графа де Лонгвиль и назначил его коннетаблем Франции. Десять последующих лет тот вел почти беспрерывные войны, пока не освободил юг Франции от англичан. Погиб он как воин, при осаде крепости Шатонеф-де-Рандон, и был удостоен высшей посмертной почести: погребен в церкви Сен-Дени – усыпальнице французских королей, в ногах своего сюзерена Карла V.

В четырнадцатом веке в Западной Европе назывались имена девяти героев, служивших образцами рыцарства. Среди них – три языческих: Гектор, Александр Македонский, Юлий Цезарь, три иудейских – Иисус Навин, царь Давид, Иуда Маккавей и три христианских – король Артур, Карл Великий и Годфруа Бульонский. В период Столетней войны во Франции к этому своеобразному рыцарскому «культу девятерых» был добавлен десятый – великий коннетабль Бертран Дюгеклен…

«… Вбольшом светлом зале одного из крупных зданий Люблина лежит огромный кусок холста, подернутый плесенью. Под плесенью едва проступают неясные очертания фигур. Это – знаменитая картина художника Яна Матейко „Грюнвальдская битва“. В 1939 году, когда немцы ворвались в Варшаву, картина исчезла. Многие думали, что она погибла. „Грюнвальдская битва“ находилась в Национальном музее в Варшаве. В последние дни обороны города группа польских патриотов проникла в здание, упаковала картину и вывезла. Три года о картине ничего не знали, и вдруг прошел слух, что она цела. Немцы переполошились. Они обещали 10 млн марок тому, кто укажет место ее хранения. Много раз картину перевозили, за это время двое из хранивших ее людей были замучены немцами, но последние по-прежнему не могли найти картину. Когда Красная Армия освободила Люблин, оставшиеся в живых четыре патриота, знавшие, где хранится картина, сообщили об этом Польскому Комитету Национального Освобождения. Ее нашли в одном из сараев с цементированным полом, глубоко под землей. От долгого пребывания в земле картина попортилась, имеются большие разрывы, лак потрескался и потерял прозрачность, краски поблекли. Недавно в Люблин прибыл научный руководитель реставрационной мастерской Третьяковской галереи профессор А. А. Рыбников. Тов. Рыбников сообщил следующее: „Общее состояние картины – очень тяжелое. Несмотря на тщательную и умелую упаковку, холст весь распался. Однако я убежден, что при надлежащем реставрационном вмешательстве картина будет восстановлена. Уже сейчас удалось восстановить отдельные фрагменты“».

Эту почти детективную историю хранят пожелтевшие страницы послевоенных «Известий». Когда она отправлялась в набор, еще никто не знал, что какие-то четыре года спустя отреставрированное полотно вновь займет свое место в Национальном музее. За судьбу изуродованной картины переживала вся страна. Ведь для поляков «Грюнвальдская битва» – почти национальная святыня. Когда художник в 1878 году впервые выставил ее в Кракове, домой его несли на руках. Ликующая толпа до глубокой ночи вызывала Матейко на крыльцо – как прославленного актера в театре на поклон. И дело тут вовсе не в размере полотна – почти десять метров на четыре с лишним…

Грюнвальдская битва

Между прочим, весит шедевр без малого полторы тонны. Именно поэтому действия сотрудников музея вполне можно считать подвигом. Запросто картину не «упакуешь», не спрячешь. Сняв с подрамника, ее намотали на специально выточенный вал, уложили в пятиметровый узкий ящик – и увезли под видом хозяйственной утвари. По дорогам, забитым беженцами, конная платформа продвигалась с трудом. Добраться удалось лишь до Люблина. В местном музее ящик погребли под полом библиотеки. А когда в 1941-м немцы решили забрать здание под собственные нужды, музейщики отыскали подходящий сарай за городом. Всю ночь рыли яму, выстилали ее толем, отводили грунтовые воды… За сведения о картине немцы действительно обещали богатый выкуп – это не миф. Но никто из посвященных не выдал тайны. Да и могло ли быть иначе, если речь шла о судьбе полотна, на котором сражались и гибли их предки. Гибли – и побеждали, навсегда прославляя величие Польской земли…