Артемий Троицкий - Рок в Союзе: 60-е, 70-е, 80-е...

У Андрея Макаревича были все причины быть счастливым, как у человека, который двенадцать лет рыл тоннель и наконец выбрался из него на свет. Однако он не выглядел ослепленным, и наш единственный обстоятельный разговор в Тбилиси — прямо накануне отлета — имел горьковатый привкус. "Ну вот, теперь ты считаешь нас буржуями и продажными элементами", — Макаревич имел в виду пресс-конференцию после фестиваля, где я заявил, что теперь у "Машины времени" есть все шансы стать признанными поп-звездами, заменив наскучивших и устаревших "Песняров", "Самоцветов" и т. п. "Думаешь, если нас одобрило жюри, взяла на работу филармония, мы уже не те и не заслуживаем внимания? Это очень ограниченная позиция. Музыканты, и рокеры в том числе, должны работать профессионально, зарабатывать деньги своей музыкой… Ты же знаешь, я не иду ни на какие компромиссы и мы играем и поем то, что нам на самом деле близко. Мы не стали хуже, не стали глупее, просто изменилось отношение и к жанру, и к нам". — "Согласен, но вот бедный "Аквариум" чуть не выслали из города…". — "А тебе не кажется, что это именно то, чего они хотели? Устроить скандал, произвести по возможности более отталкивающее впечатление, как это делают в панк-роке… Кстати, и для этого надо обладать определенными навыками. Я не считаю, что "профессионализм" — это только техника игры. Профессионализм — это способность добиваться нужного результата… Боря хотел вызвать смуту, и ему это хорошо удалось. Молодец! А нам никогда не нужна была скандальная слава, я никогда не стремился кого-либо эпатировать. Хотя некоторые и могли воспринять нас как что-то угрожающее — в меру своей глупости. Все мои песни, в конечном счете, — о доброте, чистоте… любви, если хочешь. И слава богу, что это наконец поняли и перестали болтать о "пессимизме" и "фиге в кармане".

Что я мог ответить? Да, все было в порядке, конечно. "Машина времени" проросла сквозь асфальт, и смешно было бы затаптывать их. Просто появились люди — тот же "Аквариум", — которые пошли дальше и бросили новый вызов. Мне это было интереснее. Небольшое выяснение отношений вскоре нашло свое отражение в песне Макаревича под названием "Барьер":

О да… В самом деле, если не все, то многие пути вдруг оказались открытыми. В центральной прессе появилось много комплиментарных статей об отечественном роке [39] Я написал первую статью о "Машине времени" в 1976 году. Она не была напечатана. Весной 1980-го вышло сразу две! (публикации изредка попадались и раньше, но в них наши рокеры представали в основном в амплуа отрицательных героев — малокультурных ребят, попавших под "дурное влияние"). По радио начали передавать считавшиеся ранее "непроходными" песни; особенно в этом преуспела Всемирная служба Московского радио, на какое-то время благодаря року (и диск-жокею Диме Линнику) ставшая едва ли не популярнее "Маяка", несмотря на английский язык.

В Московском Ленкоме и некоторых других театрах с феноменальным успехом шли рок-мюзиклы (самый известный из них — "Юнона" и "Авось" Алексея Рыбникова). И самое главное — "Машина времени", "Автограф", "Аракс", "Диалог", "Магнетик Бэнд" начали триумфальные гастроли по стадионам и Дворцам спорта больших городов. По улицам были расклеены настоящие афиши, где было крупно напечатано: "Рок-группа".

Мощный прорыв рок-музыки на профессиональную сцену во многом объяснялся коммерческими причинами: ВИА, несмотря на массированную теле- и радиопропаганду, изрядно надоели массовой аудитории и перестали приносить верный доход. Концертные организации терпели убытки и не выполняли план. Молодая публика ждала рока и готова была его принять: десятилетие упоенного слушания иностранных пластинок и паломничества на "неофициальные" концерты создало все предпосылки. Фактически, несмотря на полное отсутствие поддержки со стороны государственных культурных органов, рок стал любимой музыкой миллионов, стал нормой, примерно в той же степени, что в любой европейской стране. Теперь эта "норма" принимала и "нормальные" формы. Слушатели ждали мощного звука, ритмического "завода" и понятных русских слов, не ограничивающихся банальной лирикой. И они это получили.

"Машина времени" била все рекорды популярности. Их первые гастроли в Ленинграде по накалу ажиотажа вполне можно сравнить с массовым безумием времени "битломании". Тысячи подростков атаковали Дворец спорта "Юбилейный", автобусы, в которых везли музыкантов, совершали хитрые обманные маневры, чтобы спасти Макаревича, Кутикова, Ефремова и Подго-родецкого от восторженной толпы. В Минске поклонники, не доставшие билетов, прорвались на концерт, выломав двери. Аналогичное происходило практически во всех городах, куда приезжала группа. Конечно, многих это раздражало. После гастролей в Сибири "Комсомольская правда" опубликовала под заголовком "Рагу из Синей птицы" открытое письмо местных деятелей культуры о "несоответствии нашим идеалам" и с призывами дезавуировать новых фальшивых "идолов". В ответ, однако, редакция получила двести пятьдесят тысяч (!!!) возмущенных писем, под многими из которых стояло по сто и более подписей. Газете ничего не оставалось, кроме как предоставить трибуну "гласу народному", вставшему на защиту своих любимцев от консерваторов.

Тронулся лед и в сфере граммоиндустрии. Рок-дискография [40] Я имею в виду долгоиграющие пластинки. Отдельные синглы и гибкие пластинки выходили и раньше. началась с пластинки эстонского "Апельсина" (кантри-рок, рокабили и музыкальные пародии). Затем вышел и первый значительный альбом — "Русские песни" Александра Градского. Это удивительно яркие и смелые интерпретации восьми аутентичных народных песен, созданных на протяжении тысячи лет — от языческих ритуалов до революционного марша. К сладкому фолк-попу "Песняров" или "Ариэля" это не имеет никакого отношения — все номера предельно насыщены, эмоциональны, с выдумкой аранжированы и в целом складываются в осмысленную историческую ретроспективу. Интересная, местами даже страшноватая музыка. Одна песня — "Плач" — абсолютно фантастична и не похожа ни на что. Градский сделал наложение порядка десяти партий, где пел за мужчин, женщин и безумных старух, причитающих на древнем похоронном обряде. У Градского великолепно поставлен голос, певец даже проходил прослушивание в Большом театре, но здесь он клянется, что после записи неделю не мог говорить. Если это не рок, то что-то еще покруче. Из множества альбомов А. Градского "Русские песни" остаются непревзойденными. Наверное, дело тут в уникальности фольклорного музыкального материала: собственные композиции Градского довольно скучны, и даже замечательное пение их не спасает.