Уильям Макнилл - Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Мусульманская военная экспансия продолжалась до 715 г., хотя и не так стремительно, как при Омаре. Со временем в армию арабов влились обращенные в ислам персы и берберы, и с их помощью власть ислама была утверждена в далекой Испании и в менее отдаленных восточных областях за Амударьей и Синдом. После этого последовал ряд неудач. В 714 г. тюрки вторглись в район Амударьи и заставили арабов покинуть эту территорию почти на два десятилетия. В 733 г. вождь франков Карл Мартелл разбил вторгшихся арабов у Тура, и мусульмане отошли за Пиренеи. Намного важнее этих мелких поражений была неудачная осада Константинополя. Основным силам Омейядов удалось отрезать город от окружающих его земель почти на год, с 717-го по 718 г. Угроза гибели нависла над всей Византией, но Константинополь выстоял, осада была снята и мусульмане впервые потерпели серьезное поражение.

Победоносные войны, приносившие богатую добычу и дань покоренных народов, сдерживали племенную и личную вражду среди арабов: те, кому не досталось места у трона в Дамаске, могли полностью удовлетворить свои амбиции в пограничных провинциях. Однако, когда экспансия остановилась, динамическое равновесие, которое удерживало мусульманское сообщество с дней прихода Мухаммеда в Медину, нарушилось. Как никогда раньше развернулись во всю мощь внутренняя вражда и противостояние фракций, племен и отдельных областей, которые ужесточались и осложнялись противоречиями между отдельными религиозными доктринами и сектами. Кульминацией этого многостороннего противостояния стало свержение в 750 г. династии Омейядов и утверждение у власти Аббасидов.

Противостояние, приведшее к нарушению целостности мусульманского мира после 715 г., базировалось на двух основных противоречиях. Во-первых, это было соперничество между Сирией и Ираком — обе страны претендовали на лидерство в империи. И во-вторых, сыграли свою роль трения между арабами и другими народами, принявшими ислам. Менее явным и очевидным, но не менее важным был религиозный спор о принципах руководства сообществом и о его внутренней организации. Краткий комментарий по каждому из этих пунктов может способствовать лучшему пониманию принципов политической эволюции ислама при Омейядах.

1. Омар первым установил принцип вознаграждения победоносных воинов ислама. Вместо того чтобы наделять их землями, как это делали почти все остальные завоеватели Среднего Востока, он платил солдатам денежное довольствие и размещал их в специальных гарнизонных городах. Самые важные гарнизоны были расположены на краю пустыни либо в новых поселениях, например Куфа в Ираке или Кайраван в Северной Африке, а также в таких старых городах, как Дамаск в Сирии или Басра в Ираке. Этот принцип давал ряд преимуществ: он соответствовал правилу раздела добычи и дани среди последователей учения, установленному Мухаммедом; он утверждал твердую власть правителей над армией, так как довольствие можно было прекратить выплачивать в любой момент, и он сплачивал мусульман, создавая своеобразный островок истинной веры в океане неверных.

Деньги для уплаты армии поступали от податей, собираемых вначале старыми византийскими или персидскими методами и обычно теми же самыми сборщиками. Почти до конца VII в. государственная администрация состояла почти исключительно из неарабов. Даже после того, как халиф Абд аль-Малик сделал арабский официальным языком, чиновники по-прежнему принадлежали к тому или иному покоренному народу и часто исповедовали христианство или иудаизм. Эти сведения говорят о том, что старая линия раздела между римской Сирией и персидским Ираком пережила арабское завоевание. Ощущение различий между двумя провинциями, бытовавшее среди населения в целом, подчеркивалось различиями в административном устройстве и составе чиновников и усиливалось за счет вражды разных арабских племен, стоявших гарнизонами в этих провинциях. В результате при Омейядах, когда центр империи находился в Сирии, в Ираке были постоянные беспорядки [686].

2. Политика создания специальных военных гарнизонов, которую проводил Омар, отражала различия между арабскими и неарабскими воинами. Кроме того, поскольку воины из одного племени обычно сражались в одном отряде под командованием своего вождя и во время несения гарнизонной службы квартировали в одном месте, их рассредоточение по отдельным центрам позволяло сохранять старое племенное разделение. В сущности, властная структура халифата при Омейядах опиралась на негласную конфедерацию вождей арабских племен, которые признавали халифа как первого среди равных, и на бюрократию, унаследованную от Византии и Персии. Поразительные военные успехи арабов питали их национальную гордость и сохранялись в племенных преданиях. Поэтому Омейяды не делали систематических попыток обратить в ислам живущих в империи христиан, иудеев и зороастрийцев. Напротив, арабы считали нежелательным обращение в мусульманство все большего числа людей из покоренных народов. Новообращенные не платили налог, устанавливаемый для неверных, и это отрицательно сказывалось на сборах, за счет которых выплачивали жалование арабским гарнизонам. Кроме того, новообращенные не вписывались в племенную структуру, составляющую основу мусульманского сообщества. Их могло принять под свою защиту какое-либо арабское племя на правах «свободных людей» или «странников», однако полные права мог получить только рожденный в племени. В то же время ислам провозглашал равенство всех истинно верующих, поскольку все они равны перед богом и имеют перед ним одинаковые обязательства.

На этой основе возникает противоречие между племенными законами и исламом. Вполне естественно, что новообращенные стремились получить полные права на основе догматов ислама, но арабские племенные традиции не могли этого допустить. Власть Омейядов опиралась на поддержку вождей племен, которые командовали войсками империи, и халиф не мог удовлетворить требования новообращенных мусульман. Напротив, правительство принимало меры, направленные на предотвращение потерь имперской казны за счет новообращенных мусульман, и даже пробовало убедить их продолжать платить налоги. В итоге большинство новообращенных мусульман готово было поддержать движение за равенство с арабами во имя строгого соблюдения заветов пророка.

3. Сами арабы также не были носителями чистого ислама с неукоснительным соблюдением всех его догматов. Религиозная община — такая, как в Медине при жизни пророка, — была скорее идеалом. Было трудно следовать этому идеалу, когда власть ислама распространилась столь широко. Очевидным следующим шагом должно было стать сохранение и изучение всех высказываний пророка. При халифе Османе они были собраны воедино в Коране. Отдельные высказывания Мухаммеда были объединены по принципу их продолжительности, от коротких к более длинным, — и тем самым была нарушена их хронология, а общий текст стал в итоге сумбурным и трудно воспринимаемым [687]. Кроме того, вскоре начали рассматривать как священные поступки пророка и его обычные слова, если их пересказывали надежные свидетели, а также поступки и слова его ближайших сподвижников. Это наследие, тщательно проверенное на аутентичность и снабженное комментариями, учитывающими все возможные обстоятельства, в которых может оказаться мусульманин, со временем стало основой шариата — священного закона ислама [688]. Вскоре образовался слой знатоков мусульманского права — улемов, которые вначале были сосредоточены главным образом в Медине и занимались рассмотрением особо сложных дел и споров рядовых мусульман.