Уильям Макнилл - Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Несмотря на существующие ограничения, исполненные изысканной элегантностью, арабская придворная поэзия и рифмованная проза наряду с объемными философскими и научными трактатами придворных философов завоевали почетное место в истории мировой культуры, возможно, еще и потому, что нигде, кроме мусульманского мира, в IX-X вв. не сохранился дух (и глубокое знание) эллинистической науки и философии.

К сожалению, арабская литература в целом, как и Коран, очень много теряет в переводе. Доисламские поэтические каноны были очень жесткими, и к тому же Мухаммед не жаловал языческих поэтов. Поэтому мусульманское завоевание не нашло того отражения в поэзии, которого оно заслуживает. Позже в роскоши дворцов халифа поэзия вернула себе былую благосклонность. Старые языческие каноны были видоизменены и грациозная лирика, воспевавшая вино и любовь, стала отражением стиля жизни роскошного двора. К X в. этот новый стиль достиг совершенства и его дополнили свободно рифмованные рассказы, эссе и поминальные тексты [695].

Из памятников искусства Омейядов и Аббасидов мало что сохранилось -в главных городах этих империй сменялось население, их часто разрушали и восстанавливали. Тем не менее можно утверждать, что в архитектуре и оформлении мусульманских дворцов и даже мечетей преобладал стиль Византии и империи Сасанидов. Во дворцах Омейядов в Сирии и Ираке были найдены фрески и мозаики, которые можно легко принять за эллинистические. Запрет изображать человека был в ранний период не более чем радикальной точкой зрения, и только в X в. из мусульманского искусства стали исчезать изображения людей. Говоря в общем, триумф мусульманского искусства в 1000 г. оставался делом будущего [696].

Арабская наука и философия происходят напрямую от греков с некоторой долей идей из Индии. Почти до конца IX в. основной задачей арабских ученых было освоение эллинистического наследия. Здесь много значило чье-либо высокое покровительство. Например, халиф аль-Мамун (813-833 гг.) основал в Багдаде «Дом мудрости», где организовал перевод на арабский множества трудов с греческого, персидского (пехлеви) и санскрита. Эта работа продолжалась до тех пор, пока основные труды греческих философов и ученых, а также некоторые важнейшие санскритские и сирийские тексты не были переведены. Новые сочинения на первых порах сводились к комментариям к трудам великих — Аристотеля, Галена или Птолемея, а также к научно-энциклопедическим компиляциям.

К концу IX в., однако, ученые уже начали писать и свои работы, заметно следуя древнему эллинистическому духу. Симбиоз индийских, вавилонских [697]и эллинистических идей способствовал открытиям и разработке некоторых научных приборов, например, точных весов, астролябии и перегонного куба. В начале IX в. математик аль-Хорезми первым стал применять индийские (наши арабские) цифры [698]для разработки новых видов счисления. Врач ар-Рази (ум. ок. 925), написавший большую медицинскую энциклопедию и много других работ меньшего объема, проводил химические опыты, отличавшиеся удивительной для того времени свободой от предписаний алхимиков. Еще более удивительными представляются радикальные идеи ученого-энциклопедиста аль-Фараби (ум. 952), который отрицал все формы религии, данной в откровениях, и сделал целью своей жизни построение единой философской системы на основе взглядов, выраженных у Платона и Аристотеля.

География и история вызывали у ревнителей ислама меньше подозрений, чем философия и исследовательские науки, и потому к X в. они достигли высокого уровня. Ведущим географом того времени был аль-Масуди (ум. 957), который составил описание географии мира на основании собственных многочисленных путешествий и записок других путешественников. Всеобщая история аль-Табари (ум. 923) описывала события с сотворения мира до 915 г. К восторгу современных ученых, аль-Табари в интересах истинной веры скрупулезно разобрал все конфликтующие течения в раннеисламский период.

Таким образом, теоретически невозможный, но практически удобный компромисс между ортодоксальными улемами с их законами шариата, образованной аристократией с ее изысканной литературой и философами с их рационалистическим подходом создал условия для первого периода расцвета арабской культуры при Аббасидах. Однако по мере того, как высокое стремление посвятить жизнь служению богу превращалось в заурядное использование свода законов шариата для решения повседневных проблем, ревностные верующие, как это всегда бывает, призвали к поиску новых путей. Мухаммед недвусмысленно отрицал монашество как способ служения богу, поэтому в период раннего ислама не существовало институциональной ниши для тех подвижников, которые не довольствовались исполнением законов шариата. С другой стороны, идеалы аскетизма, культивируемые христианскими и буддийскими монахами, долго сохранялись на Среднем Востоке и при мусульманах, и вскоре в рамках ислама стали возникать раскольнические течения. Организационные формы развивались медленно, но отдельные мистики появились уже при Омейядах. При Аббасидах их голос стал слышнее, и они начали разработку нового положения ислама — постулата личной и неопосредованной любви к богу. В Коране Аллах выступает главным образом как великолепный, великий, грозный и только иногда как человеколюбивый и как объект любви и поклонения. Итак, раннемусульманские мистики балансировали на грани ереси, провозглашая близость с богом на основе мистического опыта. Это выходило далеко за рамки официальных постулатов Корана.

Тем не менее мистическое течение ислама — суфизм — удовлетворяло глубинные духовные потребности и набирало силу по мере того, как правоверный ислам замыкался в рамках жестких законов. У отдельных мистиков было множество учеников и репутация святых, прямо общающихся с богом. Некоторых из них почитали после смерти, и могилы святых постепенно приобрели в исламе такое же значение, как в христианстве [699]. Трения между мистиками и ортодоксами продолжались до XII в., когда они были сглажены теологическим подходом, допускавшим личное, мистическое отношение к богу как дополнение к обычному пути, описанному в Коране, священном предании и священном законе.

Сомнения в правоверности раннего мистицизма означали, что адепты суфизма явно ассоциировались с раскольничьими сектами ислама. Несмотря на явные центробежные тенденции, эти секты во второй половине VIII в. были уже достаточно хорошо организованы. Несогласные с компромиссом Аббасидов выступили с идеей, согласно которой в каждом поколении ореол божественной власти нисходит на какого-либо представителя рода Али, и носители этой власти — имамы — единственные правомочные вожди мусульманского сообщества. Возникли, правда, споры о том, кто же истинный имам, и различные шиитские секты, оформившиеся после 765 г., отличались как раз тем, кого они признавали носителем этой высшей власти.