Уильям Макнилл - Восхождение Запада. История человеческого сообщества

3. ПИРАТСКАЯ ТОРГОВЛЯ. Вполне очевидно, что пиратство быстро потеряло свою привлекательность, когда жертвы нашли способ отразить или даже разбить нападающих. Но когда захват ценностей силой себя исчерпал, торговля предложила альтернативный путь приобретения иностранных товаров, ранее добываемых пиратством. Колебание между грабежом и торговлей в истории [726], конечно, происходило неоднократно, и это понятно, потому что даже удачливые пираты редко захватывали то, что было нужно им самим, излишки добычи следовало продать, чтобы затем купить что-либо необходимое, вплоть до оружия или еды [727].

Следовательно, с развитием действенной местной самозащиты в Западной Европе корабли и десанты пиратов постепенно и предсказуемо уступили место торговому мореплаванию и вьючным обозам. Здесь важна духовная непрерывность этоса пирата IX в. и европейского купца X в. Несомненно, купцы и пираты часто менялись местами, переходя от одной роли к другой в зависимости от конкретных обстоятельств. Но даже когда торговля становилась все более благоразумным предприятием, организованные группы странствующих купцов, подобно их пиратским предшественникам, считали умение владеть оружием делом чести, сами заботились о своей безопасности и сами разрешали споры внутри своего круга. Они также относились к крестьянам и знати тех стран, где они находились, как к чужакам — потенциальным жертвам мошенничества, если уже не меча. Со временем купеческие ватаги находили себе удобное место постоянного пребывания — часто вблизи ставки епископа или реже под стенами аббатства либо феодального замка. Из такого центра, как из ядра, вырастал город Северной Европы. Рост городов происходил главным образом после 1000 г., но основные и наиболее существенные институциональные и психологические формы североевропейской городской жизни были сформированы в эру хаоса, когда пиратство постепенно перерастало в торговлю.

В Византии, на Ближнем Востоке, в Индии и Китае этос горожан существенно отличался от недавних разбойников, а ныне почтенных горожан Северо-Западной Европы. Торговцы и ремесленники цивилизаций Евразии прежде всего обслуживали вкусы высших слоев общества: чиновников, помещиков, правителей. В этом качестве они поддерживали стабильность и исправно платили налоги — а за это могли полагаться на авторитет политической власти и надеяться на ее защиту. Агрессивный, безжалостный и самоуверенный менталитет западноевропейских торговцев был совершенно иным. Отличительные характеристики более поздней истории Запада ведут свое происхождение именно из этого факта, потому что, как только основные задачи экономического и военного выживания были решены, в Европе, как и в других местах цивилизованного мира, именно города стали основными центрами и ускорителями развития культуры.

Это титульный лист Евангелия от св. Луки из Келлской Библии, расписанный красками в VIII в. в Ирландии. Таким образом, он создан во времена, когда христианская культура ирландцев достигла высшей точки развития, накануне набегов викингов, которые разрушили почти все, что было создано ирландскими монастырями. Великолепная геометрическая точность и сложность рисунка этой страницы, а также бьющая ключом, словно готовая прорваться через край тяжелых внешних полей игривыми водоворотами и орнаментами из завитков, многое говорят о самобытности стремительно развившейся в V—IX вв. ирландской цивилизации.

До 1000 г. христианская культура, как и все христианское общество в целом, находилось в состоянии обороны, разыскивая и пытаясь сохранить фрагменты прошлого, редко решаясь на что-либо новое, особенное либо способное привлечь внимание других цивилизованных народов. Ирландская культура, возможно, была исключением из этого правила, и до вторжения викингов, разрушивших островные монастыри в VIII-IX вв., ирландцы успешно соединяли кельтские устные литературные традиции с латинской и даже греческой ученостью. Аналогично героический эпос Скандинавии эры викингов и его христианизированный аналог, эпические поэмы «chansons de geste», свидетельствуют о привлекательном для современного вкуса буйстве первобытной силы. Все же эти явления были не центральными для европейского христианского мира. Обращенное мыслями в прошлое учение Византии, остановившее восхищенный взгляд на христианских отцах церкви, со случайными отблесками язычества и античной старины, а также наивные предания о чудесах и проповеди папы Григория Великого гораздо более характерны для культурной жизни христианского мира в целом.

Таким образом, несмотря на иногда возникающие всплески, христианская культура в 600-1000 гг. находилась в глубоком упадке, будучи почти полностью изолированной от мусульманского мира религиозными предрассудками, а на Западе еще и культурной пропастью между полуварварскими франками и все более урбанизирующимися мусульманами Испании.

Храм, представленный на фото вверху, был воздвигнут около 1000 г. В этот период простота построенных ранее сооружений была полностью заменена обилием наружных украшений и прежде всего появлением массивной башни, возвышающейся над темным помещением в центре храма, где находился образ божества. Восхищающее глаз богатство деталей показано на фотографии внизу, которая изображает центральную башню другого храма, установленного немного раньше.

Бурный рост ислама в VII—VIII вв. привел к окружению и изоляции индийского мира, но отторгнутой оказалась лишь провинция Синд в низовьях Инда. Победа мусульман над китайцами на реке Талас в 751 г. включила среднеазиатские оазисы к северу от Гиндукуша в сферу влияния ислама и таким образом поставила почти непреодолимую преграду на сухопутной дороге из Индии в Китай. Флот мусульман в VIII в. также стал доминировать в Индийском океане [728], резко ограничив контакты Индии по морю с индо-буддийскими колониальными территориями Юго-Восточной Азии и с Китаем. Но хотя ислам почти полностью окружал Индостан по суше и по морю, северные окраины вдоль Гималаев остались вне досягаемости мусульман. Здесь индийская экспансия не прерывалась. Кашмир и Бенгалия вскоре после 600 г. стали мощными государствами, позаимствовав свою религию и культурные традиции из Индии. После того как китайские повстанцы устроили в 879 г. резню мусульманской общины в Кантоне, мусульманское господство на южных морях стало приходить в упадок. Соответственно возродилось мореплавание в Индии, но к этому времени развитие национальных культур стран Юго-Восточной Азии достигло такой степени индивидуальности, что дальнейшие культурные заимствования по индийским моделям прекратились.