Петр Кропоткин - Этика. Том I. Происхождение и развитие нравственности.

Шефтсбэри. (Shaftesbury, род. 1671 г., ум. 1713 г.). — Гораздо более цельности представляла нравственная философия Шефтсбэрии из всех, писавших в 17-м веке после Бэкона, он ближе других подошел к мыслям великого основателя индуктивного мышления. Шефтсбэри высказался по вопросу о происхождении нравственных понятий гораздо смелее и определеннее своих предшественников, хотя и ему, конечно, приходилось прикрывать свои основные мысли уступками религиозным учениям, так как без таких уступок в то время невозможно было обойтись.

Шефтсбэри, прежде всего, постарался доказать, что нравственное чувство — не производное чувство, а основное в человеческой природе. Оно отнюдь не вытекает из оценки полезных или вредных последствий наших поступков: и „этот первородный и непосредственный характер нравственного чувства доказывает, что нравственность основана на чувствах (аффектах, emotions) и наклонностях (propensities, инстинктах), источник которых лежит в природной организации человека, и о которых он может рассуждать только послеих проявления (only secondarily). Обсуждая проявление своих чувств и инстинктов, человек называет их нравственными или безнравственными”.

Таким образом, для обоснования нравственности нужен разум: нужно понимание того, что справедливо и что дурно, чтобы верно выражать свои суждения; „нужно, чтобы ничто скверное, или неестественное, ничто не могущее быть поставленным в пример, ничто из того, что разрушает природные наклонности, которыми поддерживается вид или общество, ни в каком случае, в силу ли какого нибудь принципа, или религии, не могло бы быть предметом желания, или проводилось бы в жизнь, как нечто заслуживающее уважения” [107] Inquiry concerning Virtue, bоок I, part 2, § 3 (томII его сочинений стр. 35). .

Религии Шефтсбэри не придавал значения в утверждении нравственных понятий. В человеке, который стал нравственным под влиянием религии, нет правды, истинной набожности и святости, — писал он, больше, чем бывает доброты и ласковости в тигре, посаженном на цепь [108] Сочинения, II том, § 3, стр. 55–59. Ср. также book II, part II, § I (стр. 120 того же тома). . Вообще в своем рассуждении о религии и атеизме Шефтсбэри выражался с полной откровенностью.

Происхождение нравственных понятий Шефтсбэри вполне об‘яснял из прирожденных общественных инстинктов, под контролем разума. Из них развились понятия о Справедливости и Праве (Equity and Right), причем в этом развитии играло роль следующее: „для того, чтобы человек мог заслужить название доброго и добродетельного, все его склонности и привязанности, настроение его ума и душевное настроение должны соответствовать благу его видаили системы(т. е. общества, к которому он принадлежит и которого он составляет часть) [109] Ib. Cit. bооk II. part 1, sect. (стр 77). . При этом Шефтсбэри доказывал, что интересы обществ и интересы личности не только совпадают, но и не отделимы друг от друга. Доведенная до крайности жажда жизни и любовь к жизни — вовсе не в интересах личности; они становятся помехой ее счастью [110] Ib. Cit book II. part 2, § 2 (стр 144). .

Вместе с тем у Шефтсбэри уже намечались те начала утилитарной расценки удовольствий, впоследствии развитые Джоном Стюартом Миллем и другими утилитаристами там, где они говорили о предпочтительности умственных удовольствий пред чувственными [111] Ib. cit. Заключение второй части второй книги (стр 173). . А в разговоре „ Моралисты” (The Moralists), впервые изданном в 1709 г., где он защищал свою теорию, изложенную в „ Исследовании о Добродетели”, он осмеивал „естественное состояние”, в котором, по предположению Гоббса, все люди были врагами друг другу [112] „Утверждать, что естественным состоянием людей было — жить врозь друг от друга — нельзя, не впадая в нелепость, потому что лучше отнять у живого существа всякое другое чувство и привязанность, чем привязанность к обществу и себе подобным”. (Моралисты, философская рапсодия, представляющая передачу некоторых разговоров об естественных и нравственных предметах „The Moralists, a Philosophical Rhapsody: being a Recital of Certain Conversations on Natural and Moral Subjects” (том II сочинение Шефтсбэри). Далее он говорит: „если только с другой стороны, строение этих существ было схоже с нашим … если у них была память, чувство привязанности то очевидно, что они также мало могли бы, по собственному желанию, воздержаться от жизни в обществе , как и сохранить свою жизнь без него” (§ 4 стр. 317). Шефтсбэри указывал затем на слабость ребенка у человека и на необходимую для него защиту и лучшую пищу и писал: „не должна ли была его семья вырости в род , а род — в племя ? Если бы она даже оставалась только родом , то разве pод не был бы обществом взаимной защиты и взаимной пользы (стр. 318). Очевидно, что общество было для человека естественным состоянием , и что иначе, как обществами, он никогда не жил и не мог жить (стр. 319). Эту мысль, как мы увидим дальше, повторил Юм. .

Замечательно, что Шефтсбэри, опровергая утверждение Гоббса, что человек человеку волк, впервые указал на существование взаимной помощи среди животных. — „Ученые, писал он, любят толковать об этом воображаемом состоянии вражды…” Но „утверждать, чтобы унизить человека, что человек человеку волк, до некоторой степени нелепо, так как волки по отношению к волкам очень ласковые животные. У них оба пола принимают участие в заботах о своих малышах, и этот союз продолжается между взрослыми: они воют, чтобы сзывать других, когда они охотятся, или когда хотят окружить добычу, а также, если открыли хорошую падаль. Даже среди животных свиной породы нет недостатка во взаимной привязанности, и они спасают товарищей в нужде”.

Таким образом, слова оброненные Беконом, Гуго Гроцием и Спинозой (mutuam juventum, т.е. „взаимная помощь”) повидимому не пропали даром и через Шефтсбери вошли в систему этики. Теперь же мы знаем, на основании серьезных наблюдений наших лучших зоологов, особенно в незаселенной еще части Америки, а также и благодаря серьезным исследованиям жизни первобытных племен, произведенных в 19-ом веке, насколько прав был Шефтсбэри. К сожалению до сих пор не мало кабинетных „естествоиспытателей” и „этнологов”, повторяющих нелепое утверждение Гоббса.

Воззрения Шефтсбэри были так смелы для своего времени и так сходятся в некоторых своих частях с теми, к которым современные мыслители приходят теперь, что следует сказать об них еще несколько слов. Шефтсбэри разделял различные побуждения человека на общественные, эгоистические и такие, которые в сущности не природны: таковы, писал он, ненависть, злоба, страсти. Нравственность же есть ничто иное, как правильное соотношение между общественными и эгоистичными склонностями (affections). Вообще Шефтсбэри отстаивал независимость нравственности от религии и от умственных мотивов, так как ее источник лежит не в рассуждениях о поступках, а в самой организации человека и в его веками выработавшихся симпатиях. Наконец, она независима и по отношению к своим целям, так как человек руководится не внешней полезностью того или другого образа действий, а внутренней гармонией в самом себе, т. е. чувством удовлетворенности или неудовлетворенности после действия.