Николай Костомаров - Казаки

Украйна, или Южная Русь, имеет свою многознаменательную и поучительную историю. Не станем углубляться в сумерки удельного периода, когда Южная Русь, соединенная с северною посредством федеративной связи княжеского рода, скоро после освобождения от татар, при посредстве литовского князя Гедимина (1320 г.), воротилась к своему отдельному бытию: этот период мог бы сделаться для нас занимательным предметом изучения; к сожалению, мы в него можем смотреть только сквозь монастырские очки летописцев. Со времени казачества наступает новая жизнь для нашего края. Казачество, которого славянское значение вами прекрасно сознано, было рассадником свободы и противодействием двоякому деспотизму: с одной стороны — внешнему, полудикому, восточно-Мусульманскому деспотизму, с другой — внутреннему, аристократическому, тонкому, цивилизованному, развившемуся у поляков под влиянием старых римских и папских понятий, до уродливости. С конца XVI века идет ряд восстаний против польского дворянства.

Так как Речь Поспалитую беспокоили набеги хищнических орд, то она не могла обойтись без вооруженной силы на турецко-татарских границах, а потому нуждалась в козаках и должна была предоставить им совместные, по понятиям века, с званием воина, права свободного человека: но признавала козацкое достоинство только за ограниченным числом записанных в реестр, а остальной народ удерживала в порабощении у королевских старост и владельцев. Народ не желал иметь над собою господ; народ хотел самоуправления, самосуда, равноправного отправления общественных повинностей и свободного избрания образа жизни для каждого. По понятиям народа, в- Украйне предоставлялось жить всякому, и едва ли в XVII веке где-нибудь так уважались человеческие права безотносительно к вере, породе, народности, убеждениям. Когда поляки упрекали козакав за то, что у них находили притон разного рода авантюристы, самозванцы, политические изгнанники, еретики, — они отвечали, что у них от века веков так заведено, чтоб каждому был вольный приход и отход; у них не спрашивали, откуда кто пришел и куда отправляется. Сами козаки, рыцари веры, неутомимые враги всего неправославного на войне, у себя _до,ма принимали с радушием — и католика, и арианина, и мусульманина. И теперь у южноруса гораздо меньше религиозности, чем у великоруса, хотя несравненно больше внутреннего благочестия.

Украинский народ, несмотря на внешнее сходство во многих чертах своего быта с поляками, представлял им по своим понятиям в XVII веке совершенную противоположность. Тогда как поляки под наплывом идей, выработанных благоговением к Римской республике, и вообще под влиянием западноевропейским, толкуя о свободе, представляли ее себе не иначе как достоянием «ludzi szlachetnego stanu>>, которые попирали всю массу servorum, хлопов, людей подлого сословия, — украинцы напротив, ненавидели всякое превозношение и привиле-гни; домогаясь от поляков прав и вольности, они хотели и требовали их не для горсти, а для всего своего народа. Вот отчего поляки охотно предоставляли права свободного человека пяти-шести тысячам казаков, а эти пять-шесть тысяч вместо того, чтобы быть довольными своим исключительным положением, принимали в свои ряды втрое более и подымали оружие не за себя, а за тех, кому не давались права, какими они сами пользовались. Это единство в стремлениях народа и составляло его силу, что очень хорошо сознавал сам народ, выражаясь так в своей исторической думе:

«Тым-то й сталась славна страшенная козацькая сила,

Що у нас, панове-молодци, була воля й дума едина». 23 23 Теперь доказано, что эта дума — поддельная, а не народная. М.Др.

Правда, яд польского аристократизма успел пройти и в козацкое звание и породил в нем много недоляшков, которые, по выражению другой песни:

«Для ианьства великого,

Для лакомства (жадности) несчастного», —

изменяли своенародным убеждениям, но этот яд не силен был заразить всю массу козачества: в эпоху Хмельницкого реестровые козаки, на которых паны надеялись до того, что посылали их сражаться против единоземцев, пере били своих старшин-недо-ляшков и пристали к Богдану, шедшему тогда еще под знаменем всенародной сво боды.

К сожалению, люди, руководившие народными движениями и стоявшие выше массы по образованию, вместе с этим образованием принимали и те важные предрассудки, которые были так противны украинцам. Свобода, представляемая массой, не ясно, но в обширном смысле, в их головах под влиянием тогдашнего образования, укладывалась в польские формы прав привилегированного сословия, хотя и в виде, смягченном своенародными понятиями. Сам Богдан Хмельницкий, победивший короля Яна Казимира под Зборовом, с помощью делого народа, заключил одна-кож договор, по которому только 40 тысяч человек получали козацкие права, а остальной народ снова возвращался в подДанство. К чести и к несчастию нашего народа, он воспротивился этому энергически; через год Хмельницкий должен был откровенно потребовать у поляков совершенного уничтожения крепостного права;, разумеется, следствием такого странного, по тогдашним польским понятиям, требования была война, и эта война кончилась несчастно. для казаков. С тех пор счастие то помогало, то изменяло Хмельницкому, пока он не отдался под покровительство московскому царю на основании Переяславского договора (1654 г.).

Блестящие успехи козакав и москвитян заставили поляков предложить, в случае смерти тогдашнего короля, корону Алексею Михайловичу. Польщенный этою сделкою, московский двор позволил себе, относительно украйны, первую вопиющую несправедливость: вместо того, чтоб оградить страну, которая добровольно к нему обратилась под условием защиты от врагов, царь глухо выказал намерение отдать ее Польше по приобретении короны... Хмельницкий умер от тоски.

Тогда, чтоб доставить своей родине надлежащее место в предстоящем государственном перевороте, украинцы заключили в, 1658—1659 г. Гадячский договор, по которому Украйна, под именем Великого Княжества Русского, как независимая республика, сохраняя отдельность и самобытность внутреннего управления, судопроизводства, религиозного, гражданского, финансового и военного устройства, — соединялась с Польшею в одну Речь Посполитую; таким образом возникал союз славянских государств: Польши, Великого княжества Литовско-Русского, Великого княжества Русского и — если совершится соединение с Московиею — то и московского царства. То была первая попытка славянского союза, о котором мы, как и вы, думаем теперь. Нельзя не обратить при этом внимания, что составители Гадячского договора имели в виду просвещение народа и свободное слово: положено было завести в Украйне два университета, школы и типографии, и предоставлялось вольное книгопечатание даже и по предметам, касающимся веры.