Николай Костомаров - Казаки

Сомко с верными ему полковниками и на этот раз должны были встречать его без ратной помощи царской, предоставленные самим себе. Сомко счастливо отбил передовой татарский набег, в конце мая изловил тридцать человек татарских языков и отослал к царю. В этот раз им послано было такого содержания письмо: — «Смиренно молю и в стопы ног вашему царскому пресветлому величеству: упадаю, — писал он, — покажи премногую милость надо мно^ слугою своим верным: не дай меня в поношение тем моим соперникам, которые описывают меня перед вашим величеством в своих обманных листах изменником; они и прежде сидели в своих домах, и ныне сидят, никуда нейдут, помочи не дают на неприятеля и давать не хотят, а мою работу Бог видит, как я не час и не два, не щадя головы своей, имел бой с неприятелем, умирая за ваше величество и за целость Малой России с одним полком своим Переяславским. Не знаю, зачем меня епископ с Васю-тою описывают изменником; я в невинности своей буду слезно плакать перед вашим величеством, пока увижу, что ваша государева милость снимет с меня вражду и ненависть, и ваше величество изволите прислать такие грамоты, чтобы всякий мне противник и непослушник устыдился. В десятый раз бью челом вашему величеству, чтобы епископ перестал побуждать на зло, и те люди, которые надуты епископским советом, пусть все это оставят и со мною служат верно вашему царскому величеству. Мы бьем челом вашему величеству: изволь прислать к нам боярина для избрания гетмана: изволь ваше царское величеств о оставить это дело на волю всему Войску Запорожскому, а не мне, и не боярину, как по' стародавним обычаям наших предков делалось, епископ же пусть в это вовсе не вступается». Вместе с тем Сомко жаловался на Ромодановского, который явно дружил с епископом и Васютою, и был нерасположен к Самку. Сомко указывал на то, что он, Ромо-дановский, вопреки правам казацким, требовал с Зиньковского полка триста человек, подводы и пятьдесят провожатых. «Нашим извоеванным людям, выражался Сомко, с такой налоги и без войны война». Он просил запретить Ромоданавекому вступаться в права и вольности Запорожского Войска, не приводить епископа и Васюту на зло, и не быть в казацкой раде при избрании гетмана, а знать ему свое дело войсковое, порученное царем: оберегать край от неприятеля. Вместе с тем Сомко просил о возвращении ему данных воеводе Чаадаеву собственных денег на жалованье войску, о чем он уже объявлял теперь не первый раз. — «Храни Боже, по моей смерти — писал он — некому будет бить челом о тех деньгах; сынов у меня милых было два, и тех Бог до славы своей святой обоих взял вдруг».

Хмельницкий с своими казаками, а также со вспомогательным отрядом поляков и с татарами, стоял станом недалеко Переяславля более .месяца. Происходили частые стычки. Между тем татары и прав ого берега казаки ходили по окрестностям. 23 июня Чигиринского полка козаки овладели Кременчугом. Кременчугские мещане впустили их; пятьсот человек ратных московских людей заперлись в малом городке с запасами и орудиями. С ними было небольшое число кременчугских жителей, не хотевших изменить царю. Три дня они отбивались от приступов, но, наконец, 25 июня прибыл Ромодановский с десятью тысячами конных. Тогда осажденные сделали вылазку и, ударив на врагов, рассеяли их и прогнали. Другие козацко-татарские загоны следовали по направлению к северу, 20 июня взяли Носовку, перебили жителей, взяли в плен священника с семьею. В июле загоны татар, поляков и козаков опустошили окрестности Козельца. Нежин со дня на день ожидал их посещения, не надеясь отстояться от неприятельского нашествия. Тем не менее нежинский полковник не хотел действовать заодно с Сомком, не хотел признавать его наказным, чтобы впоследствии не признать настоящим гетманом. Сомк° писал к нему, жаловался, что сам он один с переяславцами должен отбиваться от многочисленной силы; друг друга оба они укоряли. Сомко во время осады выходил неоднократно на вылазки, посылал подъезды, ловил пленников и посылал их к царю. Так, 15 июня СомкО отослал в Москву трех взятых на бою поляков, и снова обычно умолял царя прислать скорее московское войско на выручку Переяславля, чтобы предупредить неприятеля, который, как показывали языки, ожидает к себе свежих сил. «Самим нам, писал Сомко, сил и помочи ни от Васюты, ни от князя Ромодановского не имеючим, придется сесть в запор и самим нам голодом помереть и коням и всякому животному». Вместе с тем он снова просил опять защитить его от внутренних неприятелей, и дать ему власть карать своих врагов. «Прикажи, милосердый государь, на таковых гетману и полковнику и всему Войску дать власть, чтобы таковых смутников и раскольников нам вольно было, по своему войсковому обычаю, судить и карать; инако та измена искоре-нитись не может». Тогда он жаловался на Семена Голуховского. Воротившись из Москвы, Семен Голуховский прибыл в Нежин; там, вероятно, он совещался с Золотаренком и с Мефодием, оттуда отправился в Зиньковский, а потом в Полтавский полк и волновал везде козаков против Сомка, оттуда отправился в Кременчуг, где изрубил атамана за что-то: там его схватили и препроводили к Сомку. СомкО доносил, что у Голуховского нашли приготовленные им письма к Ромодановскому, где бывший писарь описывал Сомка изменником и смутником, и кроме того рассыпал на Зиньковский и Миргородский полки обвинения, которые

Сомко называл несправедливыми. Сомко доносил, будто Голуховский, проезжая по полкам левои стороны, распускал между казаками слухи, что только Полтава и другие крайние города останутся в целости, а прочие, и в том числе Переяславль, будут сожжены — неизвестно кем, замечал при этом Сомк°, сообщая слова Голуховского. Московское правительство не отвечало Сомку на его просьбы расширить власть гетманскую; не вызвали никакого ответа жалобы на Васюту, епископа Мефодия, Голуховского; московское правительство как будто не понимало некоторых строк в его письмах, но за верную службу милостиво по-хваляло, заохочивало вперед служить и всякого добра его царскому величеству хотеть, и над неприятелем промыслы чинить, надеясь, что у великого государя его служба за-бвенна не будет. Царская грамота извещала Сомка, что на выручку Переяславля и всей Украины левого берега велено быть. в черкасских городах воеводе князю Григорию Григорьевичу Ромоданавекому, который уже вступил в черкасские города, и Петру Васильевичу Шереметеву, который вслед затем уже послан и скоро вступит туда.

Вслед за этою царскою грамотою приехал в Украину стольник Осип Коковинский с грамотами; в этих грамотах царь так же ласково хвалил Золотаренка, как и Сомка; и тому и другому писано было, что великий государь велел учинить полную раду и выбрать на ней гетмана. Сомко должен был в ответ на это сказать стольнику, приехавшему к нему с грамотою: — <<���Я рад государевой милости, а не гетманству; хоть я буду и последним казаком, — я рад ему государю служить, рад я тому, когда, согласно с государевым указом, выберут вольными голосами гетмана».