А Иванов - Вооруженные силы Японии. История и современность

В целом в вопросе стратегической направленности агрессии Японии против СССР принципиальных разногласий в Токио но возникало. Японские милитаристы в осуществлении поставленных целей стремились опираться на своих союзников по «тройственному пакту». Особенно активно эту позицию отстаивали представители сухопутных войск. «После поражения на Халхин-Голе армия почувствовала, что пора заключить военный союз трех держав — Японии, Германии и Италии» [206] Тогава И. Коноэ Фумимаро то дзюсиитати (Коноэ Ф. и его министры). Токио, 1982, с. 309–310. . Однако, несмотря на совпадение многих стратегических концепций Токио и Берлина, политика и стратегия милитаристской Японии имела и свои специфические черты.

Японские правящие круги при решении важнейших политических и стратегических задач, а также при выборе основных направлений агрессии не были склонны безропотно следовать в фарватере «третьего рейха». Они исходили прежде всего из собственных империалистических интересов, стремясь в максимальной степени использовать результаты германо-итальянской агрессии и «тройственный пакт» для укрепления и расширения своих позиций в Азии и на Тихом океане. Ст. III «тройственного пакта» предусматривала вступление Японии в войну на стороне Германии и Италии, но и японские правящие круги добились того, что ст. II этого же пакта «признавала и уважала лидерство Японии в установлении "нового порядка" в Великой Восточной Азии» [207] «Revue Internationale d'Histoire Militaire», 1978, № 38, с. 186. .

Уже в ходе обсуждения вопроса о заключении военно-политического союза трех держав влиятельные политические деятели Японии требовали не допускать подчинения страны германским стратегическим интересам. Так, видный политических и военный деятель К. Судзуки, выступая на заседании Тайного совета, предлагал во взаимоотношениях с Германией действовать, исходя прежде всего из собственных интересов: извлечь из «тройственного пакта» все те выгоды, которые предоставлялись Японии, а когда договор станет для нее невыгодным, попросту пренебречь им [208] Севостьянов Г. Н. Подготовка войны на Тихом океане. М., 1962, с. 234. . Член Тайного совета К. Исии призывал не допускать такого положения, когда «Германия окажется в роли "наездника", а Япония — в роли "осла"» [209] Яковлев H. Н. Загадка Пёрл-Харбора. М., 1968, с. 80. . В конечном счете возобладали осторожность и прагматизм: было решено для применения вооруженных сил выждать «наиболее благоприятный момент», когда «Советский Союз, подобно спелой хурме, готов будет пасть на землю», и тогда «одним ударом разрешить северную проблему» [210] Дайтоа сэнсо кокан сэнси (Официальная история войны в Великой Восточной Азии). Т. 1 — 64, 73. Токио, 1970–1974, т. 20, с. 301. .

В течение июня и июля военно-политическое руководство Японии внимательно следило за событиями на советско-германском фронте, ожидая скорого падения Москвы и Ленинграда и выхода германских войск к Волге, что рассматривалось как условие вступления Японии в войну против СССР [211] Гэндай си сирё (Документы и материалы современной истории). Токио, 1964–1969, т. 1, с. 276. . Однако советский народ продолжал героическую борьбу, что стало порождать сомнения в японских правящих кругах в возможности «блицкрига» вермахта против Советского Союза. В «секретном дневнике войны» японского генштаба появились тревожные записи: «22 июля. Прошел месяц после начала германо-советской войны. Переброски советских войск с Дальнего Востока не наблюдается. Что касается наступления благоприятного момента для начала боевых действий против СССР, то вероятность завершения войны в результате операции только Германии по меньшей мере сократилась…

25 июля. В оперативном отделе мнение о том, чтобы выступить против севера в течение этого года, постепенно ослабевает… Необходимы ярко выраженные перемены в советско-германской войне» [212] Тайхэйё сэнсо-э-но мити (Путь к войне на Тихом океане). Т. 5. Токио, 1963, т. 5, с. 323; Симада Т. Кантогун (Квантунская армия). Токио, 1966, с. 166. .

«Перемены» наступали, однако, не в пользу фашистской 1'ормании и ее союзников. В такой обстановке правящие круги Японии стали с повышенным вниманием относиться к предупреждению японского посла в Москве генерал-лейтенанта Татэкава, который накануне нападения вермахта на СССР сообщал: «Советский Союз не покорится. Компромисс здесь невозможен. Война должна быть затяжной» [213] Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства СССР, ф. 7867 (Токийский процесс), оп. 1, д. 229, л. 309. . В Токио все больше и больше стали прислушиваться к мнению таких военно-политических деятелей, которые утверждали, что для ведения «большой войны» против СССР «Япония должна собрать все ресурсы желтой расы и мобилизовать для тотальной войны», имея в тылу 500-миллионный Китай, который должен стоять за японскими самураями, как «громадный рабочий батальон», а ресурсы Маньчжурии и экономический потенциал Японии должны быть подвергнуты полной промышленной «рационализации» [214] Веrgamini D. Japan's Imperial Conspiracy. N. Y., 1971, с. 552. , иначе говоря, — считалось, что Япония должна поступить подобно Германии, которая перед нападением на СССР поставила себе на службу военно-промышленные и людские ресурсы Северо-Западной, Центральной и Южной Европы. Таким образом, осуществление «южного варианта» стало теперь вырисовываться перед правящими кругами Японии как «необходимая» предварительная ступень аккумуляции сил перед нападением на Советский Союз, этого «противника Японии № 1» и основного препятствия на пути создания великой «азиатской желтой империи» под эгидой Японии.

6 сентября 1941 г. на императорской конференции по предложению высшего военного командования были утверждены «Принципы осуществления государственной политики империи», определившие курс на войну против США, Великобритании и Голландии (в последнем случае имелся в виду захват Голландской Индии) [215] История второй мировой войны 1939–1945 гг. Т. 1 — 12. М., 1973–1982, т. 4, с. 245. . При этом считалось, что «удар в южном направлении одновременно решит и китайский вопрос» [216] Тайхэйё сэнсо-э-но мити (Путь к войне на Тихом океане). Т. 5. Токио, 1963, т. 5, с. 313. . Взятый правящими кругами Японии курс на войну на юге не вносил существенных изменений в планы антисоветской агрессии. В императорском решении совершенно четко указывалось, что в случае благоприятной для империи обстановки «северная проблема будет решена в ходе или даже до использования силы на юге» [217] Japan's Decision for War. Report of tlie 1941 Conferences. Stanford, California, 1967, с. 158. .

Японское командование неукоснительно следовало указанию уделять первоочередное внимание «северной проблеме». К середине июля 1942 г., например, генеральный штаб подготовил план «Операции № 51», предусматривавший сосредоточение войск и наступление в глубь советской территории [218] «Военно-исторический журнал», 1983, № 1, с. 50, 51. . 14 июля он был рассмотрен военным министром генералом Х. Тодзио [219] Дайтоа сэнсо кокан сэнси (Официальная история войны в Великой Восточной Азии). Т. 1 — 64, 73. Токио, 1970–1974, т. 59, с. 375. . Весной 1943 г. были изданы директивы о подготовке к наступлению против СССР Квантунской группировки войск, Экспедиционных сил в Китае и японских ВМС [220] История второй мировой войны 1939–1945 гг. Т. 1 — 12. М., 1973–1982, т. 7, с. 443; Дайтоа сэнсо кокан сэнси (Официальная история войны в Великой Восточной Азии). Т. 1 — 64, 73. Токио, 1970–1974, т. 53, с. 478, 479, т. 73, с. 228, 240. . Всем этим и некоторым другим планам, однако, было не суждено сбыться из-за все более мощных ударов Красной Армии на Западе при сохранении достаточно сильной группировки советских войск на Востоке.