Ричард Фрай - Наследие Ирана

Признаком разделения мусульманского мира на эти два лагеря, как мне кажется, был подъем новоперсидского языка в X в. и упадок классического арабского примерно в это же время. Арабский разговорный язык отдалился от классического настолько, что даже ученые-грамматики не говорили на классическом языке, а простой народ давно пользовался диалектами 6. Так созревали условия для становления новоперсидской литературы.

Но прежде чем обратиться к новоперсидскому Ренессансу, полезно рассмотреть некоторые этнические и религиозные проблемы омейядского и раннеаббасидского периодов.

Notes:

Q. Rot list ein, Die Dynastie der Lahmiden in a!-Hira, Berlin, 1899, стр. 119. Лахмидский царь Амр впервые упоминается в надписи из Пайкули времени Марсе. См. также: Т. Noldeke, Die ghassanischen Ftirsten aus dem Hausc Qafna’s, Berlin, 1887.

Подробности и сведения источников см.: М. Sprengling, From Persian to Arabic, стр. 214.

J. Tavadia, Zur Pflege des iranischen Schrifttums,— ZDMG, Bd 98. 1944, стр. 337.

О первой точке зрения см.: В. Sрulег, Die Selbstbehauptung des iranischen Volkstums im friihen Islam,— «Die Welt als Geschichte», Bd X, 1950, стр. 189; I. Goldziher, Mohammedanische Studien, I, Halle, 1889, стр. 155. О второй концепции см.: Н. A. R. Gib b, The social significance of the Shu *ubiyya,— «Studia Orientalia Ioanni Pedersen», Copenhagen, 1954, стр. 105—114.

H. A. R. Gibb, The social significance, стр. 108.

См. об этом: J. Fuck, Arabiya, Berlin, 1950, стр. 78.

Арабы называли Среднюю Азию та wara’1-nahr — «то, что за рекой» (Амударьей). Это отражает сасанидскую традицию — Мерв был военным форпостом на границах Сасанидов и остался таким для арабов. Среднеазиатские области не находились под властью персов, они управлялись многочисленными местными князьями. Некоторые владения, располагавшиеся на территории современного Афганистана, выплачивали, по-видимому, дань сасанидским монархам. Самым значительным народом, жившим «за рекой», были согдийцы, установившие торговые связи с Китаем по крайней мере за пятьсот лет до арабского завоевания. Крупнейшим городом Согда был Самарканд; согдийские купцы и колонисты проникали далеко за пределы своей родины — мы находим их и в Монголии, и в Мерве 1. Из сообщений Менандра Протектора известно, что согдийцы входили в состав посольств, которые тюрки отправляли в Византию, и что согдийцы славились своей предприимчивостью в торговле. О их роли в распространении иранской культуры среди тюрок свидетельствуют согдийские слова в древнетюркском языке, манихейство, которое принесли кочевникам согдийцы, и другие факты.

Согдийские документы и археологические данные подтверждают сведения арабских авторов о политической раздробленности Средней Азии 2. В среднеазиатских городах-государствах сохранялись дворы и образ жизни, во многом напоминающие век иранского эпоса,— своеобразный расцвет рыцарства. В Армении героическая традиция гусанов (менестрелей) была почти уничтожена христианством, в Иране исчезновению сказителей эпоса способствовала государственная сасанидская церковь. Но в Средней Азии во владениях мелких князьков продолжало существовать, если не процветать, феодальное рыцарское общество. Восточный Иран стал прибежищем древних традиций, давших почву Фирдоуси и его «Шах-наме».

Арабы, завоевывая эти мелкие владения в Средней Азии, руководствовались принципом «разделяй и властвуй». Они искусно использовали соперничество и междоусобную борьбу местных правителей и приложили немало сил, чтобы ослабить союз тюрок с согдийцами. В армии Кутейбы ибн Муслима, знаменитого арабского полководца (умер в 715 г.), было много персов-клиентов, осевших вместе с арабами в Бухаре, Самарканде и других городах. Эти принявшие ислам персы, как и персы-немусульмане, которые после крушения сасанидской державы искали спасения от арабов в Средней Азии, составили значительный слой персоязычного населения в среднеазиатских городах; за два столетия новоперсидский язык в этих городах вытеснил согдийские диалекты 3. В Хорезме, согласно ал-Бируни, Кутейба уничтожил людей, знавших древний хорезмийский язык, литературу и предания. Сообщения ал-Бируни, хорезмийца по происхождению, могут быть уточнены благодаря 140 документам на коже и дереве, которые найдены С. П. Толстовым; хорезмийское письмо этих документов различно по степени курсивности на фрагментах кож представлен развитой курсив, тогда как на деревянных дощечках начертания букв кажутся более архаичными 4. Хорезмийцы и до и после прихода ислама играли такую же роль в торговле с Южной Россией и бассейном Волги, как согдийцы в торговле с Китаем.

Эфталитские князья к югу от Амударьи также ощутили гнет арабского владычества. Древний Балх (или — на какое-то время — соседний с ним город Барукан) стал центром арабской военной власти в этой области. В результате арабского завоевания эфталиты в районах к северу от Гиндукуша оказались тесно связанными с согдийцами, а к югу от Гиндукуша — с Секстаном. Горная область в центре Афганистана в рассматриваемый период была индийской по культуре и, видимо, по преобладающему этносу; она славилась буддийскими святынями Бамиана, а правители Кабула (индийская династия Шахи) возводили свой род к кушанам. Эфталиты на севере также следовали кушанским традициям. Они продолжали употреблять греческий алфавит, приспособленный к иранскому языку Бактрии еще, по-видимому, в правление Канишки. Эфталиты сохранили от своих предшественников кушан многое и в административном устройстве, и в титулатуре, и в придворном ритуале. Титул kanUrang «страж границы», кушанский по происхождению, был воспринят и эфталитами, и Сасанидами. В период арабского завоевания известен канаранг Туса; у арабских географов встречаются и другие местные названия правителей и должностных лиц. Арабы заключали соглашения с местными купцами и торговыми агентами и сами принимали участие в торговых и других деловых операциях; многие события, происшедшие в Хорасане и в Средней Азии при последних Омейядах и в раннеаббасидский период, можно понять, скорее, как результат столкновений экономических интересов, а не как соперничество между представителями разных арабских племен в гарнизонных отрядах. Аббасидское восстание было не только политическим и религиозным движением; оно преследовало и экономические цели. Многие сторонники Абу Муслима — и из числа местных жителей, и из арабов — примкнули к нему не только по политическим мотивам, но и из-за недовольства экономической политикой Омейядов. Торговля между Ближним Востоком и Китаем имела большое значение для многочисленных согдийских и эфталитских купцов, и от халифата ждали содействия и поддержки этой торговле. Мы не можем здесь детально рассмотреть многие стороны истории халифата; надо надеяться, что экономика и хозяйственная жизнь, которым ученые уделяли мало внимания, станут предметом дальнейших исследований.