Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Дикие злаки — однолетние растения. Иными словами, они вырастают, дают семена и умирают на протяжении одного сезона, а затем на следующий год из их семян вырастают новые растения. Когда растение созревает, семяножки (маленькие стебельки, прикрепляющие отдельные семена к растению) ослабевают, и семена одно за другим падают на землю. Там их защитные оболочки трескаются, и они прорастают. 15 000 лет назад самым простым способом сбора таких семян было взять корзинку и потрясти растения, чтобы почти зрелые семена падали в нее. Единственной проблемой было то, что каждое семя на каждом диком растении на каждом конкретном участке созревало в разное время. Если сборщики приходили на какой-то участок с опозданием, то большинство семян уже опадало и прорастало, либо их съедали птицы. Если же сборщики приходили слишком рано, то семяножки были еще слишком прочными, и поэтому большинство семян были слишком прочно прикреплены и при потряхивании не отделялись. Так или иначе, они теряли большую часть урожая. Люди, конечно, могли посещать этот участок неоднократно, но тогда у них оставалось бы меньше времени для посещения других участков.

Мы не знаем, лень ли (нежелание переходить от места к месту), жадность (простое желание иметь больше пищи) или страх (голода или того, что кто-то другой найдет и получит данные растения раньше) побудили к этому. Однако у кого-то — скорее всего, у женщины — возникла одна блестящая идея. Почему бы не взять из лучших семян некоторое количество и не посадить их на особенно плодородном месте? Затем она, наверное, подумала, что если мы будем ухаживать за ними — переворачивать почву, выдергивать сорняки и, возможно, даже поливать растения, — то мы сможем рассчитывать на то, что они будут на этом месте каждый год и даже дадут нам более высокие урожаи. Жизнь хороша!

Опять-таки самые ранние прямые свидетельства тому получены с территории Холмистых склонов, и мы можем косвенно поблагодарить за это партию БААС. Баасисты больше известны как кровавое политическое движение Саддама Хусейна в Ираке. Однако сначала они в 1963 году захватили власть по соседству — в Сирии. Проведя «чистку» в отношении своих соперников, они приступили к модернизации Сирии. Важной частью модернизации было перекрытие плотиной реки Евфрат, чтобы создать озеро Асад длиной 50 миль [80,45 км], которое ныне дает Сирии большую часть электроэнергии. Предвидя, что постройка плотины приведет к затоплению центральной части Холмистых склонов, Генеральный директорат древностей Сирии начал международную кампанию по изучению местонахождений, которые должны были оказаться уничтоженными. В 1971 году британская команда исследовала холм Абу-Хурейра. Находки, обнаруженные на поверхности, позволили предположить, что примерно за 7000 лет до н. э. здесь была деревня, и археологи детально это задокументировали. Однако один пробный разрез показал, что эта деревня была построена на руинах более старого поселения, датируемого возрастом вплоть до 12 700 лет до н. э.

Это была огромная удача. Археологи спешили, поскольку разливающиеся воды все поднимались, а также поскольку их рабочие были призваны в сирийскую армию воевать с Израилем в конфликте Судного дня 1973 года. К тому времени, когда это местонахождение оказалось затоплено, команда провела раскопки более ранней деревни на площади чуть более пятисот квадратных футов [около 47 м 2] — крошечная площадь, однако при этом одна из самых важных для археологии. Ученые нашли полуподземные круглые хижины, каменные зернотерки, очаги и тысячи обугленных семян. Большинство из них принадлежало диким травам, но среди них выделялась горстка крупных, увесистых семян ржи.

Эти семена позволили сделать предположение, что люди в Абу-Хурейре использовали мотыги при возделывании полей. Они сажали семена в землю, вместо того чтобы просто разбрасывать их на поверхности, и это создавало преимущество для более крупных ростков, которым было легче пробиться наружу, к воздуху, нежели более мелким росткам. Если бы доисторические культиваторы попросту съедали все, что они вырастили, это не имело бы значения. Однако если они сберегали некоторые из семян, чтобы посадить их на следующий год, то доля крупных семян понемногу возрастала. Поначалу разница была недостаточно велика, чтобы ее заметить. Но если культиваторы повторяли это достаточно часто, они постепенно изменяли значение «нормального», поскольку средний размер семян медленно возрастал. Археоботаники (люди, которые изучают остатки древних растений) называют такие более крупные семена «культивированными» 2, чтобы отличить их от диких зерен и от полностью одомашненных зерен, которые мы едим в настоящее время.

К тому времени, когда в Айн-Маллахе около 11 000-х годов до н. э. похоронили старую женщину и ее маленькую собаку, жители Абу-Хурейры вновь и вновь сеяли рожь настолько часто, что в результате получили более крупные семена. В то время это могло казаться мелочью, но, как оказалось (если использовать один из наихудших каламбуров археологов), это были те семена, из которых, вероятно, вырос Запад.

На другой половине планеты продолжали таять ледники, совершенно безразличные к щенкам и ржи. За сотню тысяч лет до того их наступление выскоблило Северную Америку, создав обширные плоские равнины Среднего Запада. Теперь их отступление обратило эти все более зараставшие лесами равнины в болотистый, кишащий комарами хаос. Такую местность экологи именуют «пьяный лес»: земля делается настолько раскисшей от влаги, что деревья не могут стоять прямо. Гряды валунов и нерастаявший еще лед задерживали сток вод из ледников, в результате чего образовались обширные озера. Геологи назвали крупнейшее из них озером Агассис (рис. 2.1) в честь шведского ученого, который еще в 1830-х годах первым понял, что должны были иметь место глобальные ледниковые эпохи. Ко времени 10 800 лет до н. э. озеро Агассис покрывало почти четверть миллиона квадратных миль [примерно 647 000 км 2] западных равнин, — что в четыре раза больше современного озера Верхнего. Затем произошло неизбежное: в результате роста температуры и подъема уровня вод был разрушен ледяной барьер, который удерживал озеро в его берегах.

Этот коллапс стал продолжительным по времени катаклизмом и резко контрастировал со многими современными историями о катастрофах. Например, во впечатляюще неправдоподобном кинофильме «Послезавтра» Деннис Куэйд исполнил роль Джека Холла, ученого, который (по-видимому, единственный) обратил внимание на то, что глобальное потепление приведет к разрушению ледяных шапок в самое ближайшее время. Вызванный в Белый дом, он рассказывает президенту, что «супербуря» приведет к снижению температуры до -150 градусов по Фаренгейту (-101°С), что выключит Гольфстрим, который омывает северные берега Европы тропическими водами, не давая зимам в Лондоне в Англии быть такими же, как в Лондоне в провинции Онтарио. Холл настаивает, что эта буря вызовет новую ледниковую эпоху, из-за чего бóльшая часть Северной Америки станет необитаемой. Неудивительно, что президент отнесся к этому скептически, и ничего не было сделано. Через несколько часов разражается буря, из-за чего сын Холла застрял в Нью-Йорке. Далее следует героика.