Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Если судить по богатым предметам, встречающимся в могилах некоторых мужчин, после 2500 года до н. э. в Шаньдуне могли уже «карабкаться к власти по скользкому шесту» настоящие цари. В нескольких могилах нашли действительно впечатляющие нефритовые предметы и один головной убор, украшенный бирюзой, довольно похожий на корону. Впрочем, самой замечательной находкой является один скромный глиняный черепок, обнаруженный в Дингуне. Когда этот невзрачный на вид фрагмент серой керамики извлекли из земли, археологи сначала положили его в корзину с другими обычными находками. Однако когда затем они очистили его в лаборатории, то обнаружили одиннадцать символов, нацарапанных на его поверхности, схожих с более поздними китайскими письменами, но все же отличающихся от них. Не было ли это, задались вопросом археологи, вершиной айсберга — широко распространенной практики письма на непрочных материалах? Не было ли у царей Шаньдуна чиновников, управлявших их делами, как у правителей Урука в Месопотамии на тысячу лет раньше? Может быть, это и так. Но другие археологи, обратившие внимание на обстоятельства обнаружения данной надписи, задались вопросом — а было ли датирование проведено правильно, или, может быть, это вообще подделка. Ясность в этот вопрос внесут только новые открытия. Было ли это письмом или нет, — однако те, кто управлял общинами Шаньдуна, несомненно, обладали властью. Ко времени 2200 лет до н. э. человеческие жертвоприношения стали обычным делом, а некоторые могилы свидетельствуют о культе предков.

Кем были эти высокопоставленные люди? Может быть, некоторые ключи к этому дает Таосы (陶寺) — местонахождение в 400 милях [643,6 км] от долины реки Фэнь. Это самое крупное поселение, известное для данного времени, в котором, возможно, проживало 10 тысяч человек. Здесь нашли огромную платформу из утрамбованной земли, которая, вполне вероятно, служила основанием для одного из первых дворцов Китая, хотя единственным прямым свидетельством этого является декорированный фрагмент разрушенной стены, найденный в яме (через какое-то время я вернусь к этому моменту).

В Таосы были раскопаны тысячи могил, свидетельствующих о наличии явно выраженной социальной иерархии. Почти девять из каждых десяти могил были небольшими и с небольшим числом вложенных туда предметов. Но приблизительно одна из десяти могил была больше по величине, а примерно одна из ста (всегда мужская) — огромной. В некоторых из гигантских могил содержалось по 200 предметов, в том числе вазы с нарисованными на них драконами, орнаменты на нефрите и целые свиньи, принесенные в жертву, но не съеденные. Поразительную параллель с Цзяху — доисторическим кладбищем, о котором рассказывалось в главе 2, в Таосы являет наличие в самых богатых могилах музыкальных инструментов: глиняных или деревянных барабанов с натянутой на них крокодиловой кожей; больших каменных колоколов и странно выглядящего медного колокола.

Когда я рассказывал о Цзяху в главе 2, то упомянул о теории археолога Гуан Чичана о том, что цари Востока произошли от доисторических шаманов, которые использовали алкоголь, музыку и периодически повторяющиеся ритуалы, чтобы убедить себя (и других), что они путешествуют в миры духов и общаются с предками и богами. Когда Чичан выдвинул эту идею, Цзяху еще не было раскопано, и тогда он мог отследить свидетельства только примерно до около 3500 года до н. э. Однако, указывая на Таосы и подобные местонахождения, он предположил, что между 2500 и 2000 годами до н. э. уже сформировалась древнекитайская религиозная и царская символика. Примерно две тысячи лет спустя в конфуцианском наставлении по церемониям «Ритуалы Чжоу» все типы инструментов, найденные в могилах в Таосы, перечисляются как подобающие для элитных ритуалов.

Чичан был уверен, что и другие произведения литературы, написанные в те же времена, что и «Ритуалы Чжоу», также выявляют воспоминания о периоде до 2000 года до н. э. Возможно, что одни из самых значительных, а также самых загадочных текстов можно найти на страницах книги «Весны и осени господина Люя» — обзора полезных знаний, составленного в 239 году до н. э. Люй Бувэем, канцлером государства Цинь. Люй утверждал: «Есть великий Круг в вышине и великий Квадрат в глубине; ты, сумевший это взять образцом, станешь матерью народа и отцом» 7. Эти мудрые цари, как считалось, были потомками верховного божества Ди [85] Другое имя — Шан-ди. — Прим. ред. и последний из этих мудрых царей — Юй, как считалось, спас человеческий род, вырыв дренажные каналы, когда Хуанхэ разливалась. «Если бы не Юй, — гласит другой текст, — мы все были бы сейчас рыбами и черепахами!» 8Благодарные люди сделали Юя своим царем, повествуется в истории, и он основал первую в полной мере человеческую династию в Китае — Ся.

Люй Бувэй верил в точность своей книги, и, как говорят, подвесил тысячу кусков золота возле главного рынка своего города и предлагал эти деньги любому, кто смог бы показать, что ему необходимо добавить или убрать хотя бы одно слово из его текста. (К счастью, издатели больше не требуют этого от авторов.) Однако, несмотря на трогательную веру Люя, царь Юй выглядит примерно столь же правдоподобно, как и Ной — западная версия безгрешного человека, который спас человеческий род от потопа. Большинство историков считает мудрых царей полностью вымышленными. Однако Гуан Чичан предполагал, что в книге Люя сохранилась подлинная, хотя и искаженная информация о конце III тысячелетия до н. э. — эпохе, когда на Востоке оформлялось нечто напоминающее царскую власть.

Чичан усматривал связь между историей из книги Люя о том, как мудрые цари приняли округлость Неба и квадратность Земли в качестве образца для себя, и цун — сосудом из нефрита, который появляется в богатых могилах в регионе дельты Янцзы около 2500 года до н. э., а затем распространяется в Таосы и других местонахождениях. Цун — это квадратный блок нефрита с цилиндрическим просверленным отверстием: круг и квадрат выражают единство Неба и Земли. Эта комбинация круга и квадрата оставалась мощной эмблемой царской власти вплоть до падения последней китайской династии в 1912 году н. э. Если вы не убоитесь толп в Запретном городе в Пекине и вглядитесь в темные интерьеры дворцов, то увидите там те же самые символы — квадратное основание трона и круглый потолок, которые повторяются вновь и вновь.

Возможно, предположил Чичан, память о древних жрецах-царях, которые утверждали, что они перемещаются между этим миром и миром духов, и использовали цун в качестве символа своей власти, сохранялась еще в дни Люя. Чичан считал годы между 2500 и 2000-ми до н. э. «эпохой нефритового цун — периодом, когда шаманизм и политика объединили силы и когда появился класс элиты на основе монополии на шаманизм» 9. Наиболее впечатляющими цун были, конечно, те, которые находились в царских сокровищницах; на самом большом из них были вырезаны изображения духов и животных. Археологи (люди с непредсказуемым чувством юмора) назвали этот цун «Кинг-Конгом» [86] King Cong — буквально «царский цун». — Прим. ред. .