Андрей Юрганов - Категории русской средневековой культуры

В завещании царя читаем: «А что есми пожаловал царевича Муртаза-лея, а во крещении Михаила, Кобулина сына Ахкибекова, городом Звенигородом». Муртаза-али был сыном Абдуллы-Султана Ак-Кубека, который под именем «царевича Кайбулы» в мае 1552 г. прибыл в Москву и поступил на службу. На содержание ему был дан Юрьев Повольский со всеми доходами [249].

Владетель Звенигорода, крещенный «царь казанский» Симеон Касаевич (женатый на дочери Андрея Михайловича Кутузова), скончался 26 августа 1565 г. [250]По всей видимости, Звенигород был передан служилому астраханскому царевичу Муртазе-али с 1570 г. [251]Около 1570 г. Муртаза-али крестился, хотя на памятнике в честь отца, скончавшегося в феврале 1570 г., он еще назван Муртазой-али [252]. В это же время он женился на дочери И.В. Шереметева. Умер Михаил Кайбулович в 1577-1578 гг. [253]

Распад Золотой Орды привел к тому, что на службе у русского царя оказалась монгольская знать. В Касимове на Оке и в Романове на Волге монгольские царевичи и ногайские мурзы, кроме доходов с этих пожалованных им городов, владели большим количеством земли, им передавали суд и управу. Это были регионы, выделенные царем специально для размещения в них татар, которые за полученную землю обязаны были служить и быть своеобразным буфером, защищая Москву от возможных набегов кочевников.

Касимовское царство возникло в середине XV в.: великий князь Василий Темный разрешил поселиться в Новом Городце на Оке царевичу Касиму. Замысел был прост — Касимовское царство будет противостоять Казанскому ханству, только что созданному. Касимовское царство перешло по наследству сыну умершего в 1469 г. Касима, Даньяру, после смерти которого в 1496 г. в Касимов уже буквально назначали потомков золотоордынских ханов, не считаясь с их родственными связями [254].

Вместе с тем города Кашира, Серпухов, Юрьев, Звенигород оказывались владениями, в основном, крещенных татарских царевичей. Получали они эти города, по словам летописи, «в вотчину и в кормленье» Но владели обычно ими не слишком долго.

«А что отец наш, князь великий Василей Ивановичь всея России, пожаловал князя Федора Мстиславского, и что аз придал сыну его, князю Ивану», — читаем в завещании Грозного.

Ф.М. Мстиславский выехал из Великого княжества Литовского в Москву в 1526 г. Его отец, Михаил Иванович Ижеславский, был прямым потомком великого князя Литовского Гедимина от его сына Евнутия; в 1514 г. М.И. Ижеславский, женатый на дочери Ивана Мстиславского, отложился со своей вотчиной от Великого княжества Литовского и перешел на службу к великому князю московскому, однако через год бежал обратно в Литву. Теперь сын решил попытать счастья в Московском государстве. Здесь, впрочем, его приняли с большой радостью и женили на княжне Анастасии Петровне, дочери казанского царевича Петра Ее матерью была родная племянница Василия III. Ф.М. Мстиславскому дали вотчину — выморочное владение князей Юхотских, волости Юхоть и Черемху в Ярославском уезде [255].

В разрядах Ф.М. Мстиславский впервые появляется в 1527 г. в качестве воеводы в Кашире [256]. В этом качестве он упоминается постоянно вплоть до июля 1539 г. На положение боярина Ф.М. Мстиславский так и не перешел, оставаясь служилым князем до смерти в 1540 г Юхотское владение после смерти Ф.М. Мстиславского перешло к его сыну — Ивану Федоровичу [257].

Женат был И.Ф. Мстиславский первым браком на Ирине Александровне Горбатой-Суздальской, а вторым — на Анастасии Владимировне Воротынской. Впервые упомянут в разрядах в июле 1547 г. в походе. В 1549 г. он уже боярин. 2 декабря 1550 г ему была дана жалованная и несудимая грамота на села и деревни в Ярославском, Тверском, Кашинском и Суздальском уездах [258].

Любопытна фразеология этой грамоты: «Се яз царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии пожаловал есми боярина своего князя Ивана Федоровича Мстиславского. Что мне бил челом и сказывает, что дана ему наша жаловальная грамота на наше жалованье на егосела и деревни...» В годы опричнины И.Ф. Мстиславскому были пожалованы города Венев и Епифань, однако в начале 70-х гг. они были у него отняты [259]. Тверские вотчины князя перешли позднее — в начале 80-х гг. — к его зятю Симеону Бекбулатовичу [260]. А.П. Павлов отмечал, что у сына И.Ф. Мстиславского, Федора, к концу XVI в. в его досмутных вотчинах числилось примерно 20 000 четвертей земли. Костяк их — «унаследованные от отца владения в Юхотской и Череможской волостях Ярославского у. (всего более 13 000 четв.) и в Кашинском у. (2 230 четв.); упоминаются также вотчины Ф.И. Мстиславского в Костромском (2 160 четв.). Дмитровском (751 четв.), Московском (194 четв.), Звенигородском (738 четв.) и Муромском (715 четв.) уездах».

Итак, несмотря на родственную близость к великокняжеской семье и очень высокое происхождение, князья Мстиславские не стали частью этой семьи, им были пожалованы вотчины, за владение которыми они обязаны были служить не только государю, но и его семье, включая наследников.

«А что есьми пожаловал князя Михаила княжь Васильева сына Львовича Глинского вотчиною, и сын мой Иван у княжь Михайлова сына у князя Иванова, и у детей его не вступается у нево ничем...»

В 1508 г. семья князей Глинских, подняв мятеж в Великом княжестве Литовском, перешла на службу к московскому государю, а в 1526 г. Василий III женился на дочери Василия Львовича Глинского, Елене Васильевне, ставшей матерью Ивана Грозного [261].

Михаил Васильевич Глинский, сын Василия Львовича, был по материнской линии дядей Ивана IV. И вместе с тем, он находился на службе государевой. С 1541 г. он — конюший. В ноябре 1547 г. М.В. Глинский предпринял неудачный побег в Великое княжество Литовское. Иван IV лишил его высокого звания конюшего и имущества. В 1552-1559 гг. М.В. Глинский — воевода на Каме и в Казани. В 1556-1557 гг. — новгородский наместник. На начальном этапе участвовал в Ливонской войне, умер в 1559 г. Последним в роде князей Глинских на Руси стал сын М.В. Глинского, Иван. Другая ветвь князей Глинских, утративших свой княжеский титул, продолжала существовать в Польше.

И.М. Глинский был обладателем огромных владений, разбросанных по всей стране [262]. В его духовной, датированной 20-м апреля 1586 г., читаем: «...да дочери ж моей Анне после отца живота вотчина моя... чем меня государь пожаловал после отца моего... А што моей вотчины, чем меня государь пожаловал царь и великий князь Иван Васильевич всея

Руси после отца моево и во всем в том ведает Бог да государь царь и великии князь Федор Иванович всея Руси, как ему, государю, Бог известит...» [263]

Мы видим отчетливо, что материнская линия родства отсекалась от тех прав, которыми обладала великокняжеская семья: даже самые близкие родственники по этой линии обязаны были служить государю и его наследникам, не имея прав при распределении земель в общегосударственном масштабе.