Иван Забелин - История города Москвы

Въ 1681 г. мая 9 царь учредилъ нѣчто въ родѣ Сената, особую Комиссію, указавъ у расправныхь дѣлъ быть и вѣдать Москву, когда государь бываетъ въ походахъ, избраннымь лицамъ: 3-мъ боярамъ, 3-мъ окольничимъ, 3-мъ думнымъ дворянамъ и 12 думнымъ дьякамъ, подъ главнымъ начальствомъ кн. Никиты Ивановича.

При царѣ Ѳеодорѣ Ал. и по кончинѣ его кн. Никита Иван. почти каждый годъ на празднествѣ Новолѣтія, 1 сентября, по обыкновенію говорилъ отъ лица всѣхъ чиновъ поздравительныя рѣчи сначала самому государю, а затѣмъ патріарху, властямъ и всему освященному собору.

Въ послѣдній разъ (въ годъ своей кончины) онъ говорилъ такія рѣчи 5 генваря 1689 г. въ праздникъ навечерія Богоявленія, а 12 февраля его уже не стало. Несомнѣнно, въ это время ему было лѣтъ девяносто.

Изъ частной жизни кн. Никиты Ив. выдается одинъ случай, записанный даже въ государевой Разрядной книгѣ, какъ необыкновенное явленіе.

«Въ 1675 г. іюня 14», свидѣтельствуетъ эта записка, «изволеніемъ Божіимъ были громы великіе и молніи большія. Въ то число ѣхалъ бояринъ к н. Н. И . Одоевскій изъ подмосковной своей вотчины изъ села Выхина, и его на дорогѣ самого оглушило и во всемъ раздробило, да у него жъ дву робятъ верховыхъ [107] Такъ именовались робята — мальчики, жившіе въ верху, т.-е. въ боярскихъ комнатахъ, исполнявшіе должности пажей. , которые съ нимъ сидѣли въ коретѣ, оглушило жъ и привезли къ Москвѣ чють живыхъ и нынѣ лежатъ при смерти. Да у него жъ, боярина, убило двухъ человѣкъ служивыхъ людей до смерти, а человѣкъ съ десять оглушило жъ и молніею обожгло; да у него жъ, боярина, убило громомъ въ коретѣ дву возниковъ (лошадей) до смерти».

На другой день, 15 іюня, снова «былъ громъ великій и молніи большія и отъ того грому убило сокольника до смерти, да 3 человѣкъ за Москвою рѣкою посадскихъ, да на Устрѣтенской улицѣ и за Покровскими вороты и за Яузскими побило всякихъ розныхъ чиновъ людей громомъ 20 человѣкъ; да отъ молнія многія башни и дворы загоралися».

Однако послѣ такого страшнаго случая кн. Никита черезъ нѣсколько времени оправился въ своемъ здоровьѣ и 10 іюля того же года, когда государь выѣхалъ на Воробьеву гору, сидѣлъ съ нимъ въ коретѣ, что, конечно, составляло для него великую почесть.

Въ бытность кн. Никиты на воеводствѣ въ Казани (1652 г.) царь Алексѣй Мих. написалъ къ ему достопамятное письмо, извѣщая его о печальной кончинѣ его сына Михаила. Царь въ то время, 1 ноября, выѣхалъ въ село Покровское тѣшиться охотою и, разъѣзжая по полямъ, завернулъ въ подмосковную вотчину князя въ село Вешняково. Описывая, какъ разболѣлся его сынъ, государь пишетъ между прочимъ: «И (въ) тотъ день былъ я у тебя въ Вешняковѣ, а онъ (сынъ) здравъ былъ, потчивалъ меня, да радъ (радостенъ) таковъ (былъ), а его такова радостна николи не видалъ. Да лошадью онъ да (братъ его) князь Ѳедоръ челомъ (мнѣ) ударили, и я молвилъ имъ: Потомъ я пріѣзжалъ къ вамъ, что грабить васъ? И онъ, плачучи, да говоритъ мнѣ: Мнѣ де государь тебя не видать здѣсь. Возьмите государь для ради Христа, обрадуй батюшку и насъ. Намъ же и до вѣка такова гостя не видать. И я, видя ихъ нелестное прошеніе и радость несумѣнную, взялъ жеребца темносѣра. Не лошадь дорога мнѣ, всего лучше ихъ нелицемѣрная служба и послушанье и радость ихъ ко мнѣ, что они радовалися мнѣ всѣмъ сердцемъ. Да жалуючи тебя и ихъ, вездѣ былъ, и въ конюшняхъ, всего смотрѣлъ, во всѣхъ жилищахъ былъ, и кушалъ у нихъ въ хоромѣхъ; и послѣ кушанья послалъ я къ Покровскому тѣшиться въ рощи въ Карачельскія. Онъ со мною здоровъ былъ и пріѣхалъ (я) того дни къ ночи въ Покровское. Да жаловалъ ихъ обоихъ виномъ и романеею и подачами и корками (пряниками) (?). И ѣли у меня, и какъ отошло вечернее кушанье, а онъ всталъ изъ-за стола и почалъ стонать головою, голова де безмѣрно болитъ, и почалъ бить челомъ, чтобъ къ Москвѣ отпустить для головной болѣзни да и пошелъ домой…»

Царю, конечно, самому было не безъ особой печали, что смертная болѣзнь случилась именно у него на вечернемъ пиру, и потому его письмо исполнилось самаго сердечнаго соболѣзнованія и утѣшенія бѣдному отцу. Царь увѣдомлялъ также, что и на выносъ и на все погребальное онъ послалъ, сколько Богъ изволилъ, потому что впрямь узналъ и провѣдалъ про васъ, пишетъ государь, что, опричь Бога на небеси, а на земли опричь меня никаво у васъ нѣтъ. И я радъ ихъ и васъ жаловать. Только ты, князь Никита, помни Божію милость, се наше жалованье. Какъ живова его пожаловалъ, такъ и поминать радъ…

Въ концѣ письма царь собственноручно приписалъ: князь Никита Ивановичъ! Не оскорбляйся, токмо уповай на Бога и на насъ будь надеженъ.

Таковы были отношенія государя къ своему комнатному боярину и его семьѣ.

Сельцо Вешняково съ пустошами, находящееся возлѣ Кускова, принадлежало боярину Ѳед. Ив. Шереметеву, и по духовному завѣщанію, написанному еще въ 1645 г., назначалось въ собственность любимому внуку, кн. Якову, который и получилъ его по смерти дѣда боярина Ѳ. И. Шереметева въ 1650 г.

Кн. Яковъ Никитичъ по стопамъ родителя началъ свою службу въ 1650 г. ближнимъ человѣкомъ въ обычныхъ должностяхъ стольника, чашника, рынды, ясаула, а затѣмъ въ 1663 г. возведенъ въ санъ боярина и занялъ тѣ же мѣста, какія всегда занималъ и его отецѣ. Пожалованный бояриномъ, онъ тогда же, дней черезъ 10, назначенъ главнымъ воеводою въ Астрахань, гдѣ по заведенному порядку воеводствовалъ года три и потомъ въ 1671 г. опять былъ отправленъ на это воеводство тоже на три года. Кромѣ обычныхъ дѣлъ главнаго воеводы, государь поручалъ ему призывать изъ-за моря, буде въ Астрахани и на Теркѣ нѣтъ тутовыхъ и виноградныхь садовъ садовниковъ, присылать тутовое деревье, арбузныя и иныя сѣмена, шелковыхъ червей, поставлять бумагу хлопчатую при посредствѣ уговорщиковъ иноземцевъ. Все это требовалось для разведенія знаменитаго Измайловскаго государева хутора.

Въ 1675 г. марта 17 онъ былъ посланъ въ Ростовъ для государева тайнаго дѣла и для сыску и съ нимъ въ товарищахъ бояринъ Артемонъ Серг. Матвѣевъ съ думными дьяками и подьячими цѣлою канцеляріею. Велѣно разспросить жену стольника Алексѣя Богданова Мусина-Пушкина [108] Онъ былъ стольникомъ изъ комнаты и упоминается съ 1649 г.; въ 1654 г. былъ посланъ съ жалованнымъ словомъ и о здоровьѣ спросить къ боярину кн. Алексѣю Никит. Трубецкому. , Арину, и велѣно ее пытать накрѣпко.

Какое это было дѣло, неизвѣстно, но оно сопровождалось слѣдующими распоряженіями государя:

Въ одно время съ посылкою на розыскъ бояръ и канцеляріи были отправлены для заставы въ дворцовыя села по Троицкой дорогѣ въ Танинское, Братовщину, Воздвиженское головы Москов. стрѣльцовъ разныхъ Приказовъ, каждый со своимъ Приказомъ-полкомъ, и велѣно имъ допрашивать, кто съ Москвы поѣдетъ или къ Москвѣ, какого чину и для какого дѣла и писемъ всякихъ досматривать.