Вячеслав Шпаковский - Самураи. Первая полная энциклопедия

В Эдо боец по имени Мусо Гоносуке встретился с Мусаси, предлагая ему поединок. Мусаси строгал в это время деревянную заготовку для лука и в ответ на просьбу Гоносуке объявил, что использует ее в качестве меча. Гоносуке провел яростную атаку, но Мусаси, отмахнувшись, пошел прямо на него и нанес сильный удар по голове, от которого Гоносуке замертво упал на землю.

В провинции Идзумо Мусаси попросил разрешения у местного даймё Мацудайра сразиться с самым сильным его фехтовальщиком. Желающих попытать счастье в схватке с непобедимым Мусаси оказалось немало. Выбор пал на человека, дравшегося восьмигранным деревянным шестом. Схватка состоялась в саду библиотеки. Ударами деревянных мечей Мусаси загнал самурая на ступени веранды, а потом сделал выпад, угрожая ударом в лицо. Тот отшатнулся, и тогда Мусаси ударил его по рукам и раздробил ему обе кисти.

К удивлению всех собравшихся, Мацудайра попросил Мусаси сразиться и с ним. Понимая, что действовать тут нужно с большой осторожностью, Мусаси сначала оттеснил князя на террасу, а когда тот ринулся в ответную атаку, ударом «огня и камня» сломал его меч. Даймё ничего не оставалось, как признать свое поражение, но, видимо, зла на него не затаил, так как Мусаси в течение некоторого времени оставался у него в качестве учителя фехтования.

Нагината против меча. Ксилография Цукиока Ёситоси. Конец периода Эдо.

Самый известный поединок Мусаси состоялся в 17-й год эры Кейте, в 1612 году, когда он находился в Огуре, небольшом городке провинции Бунзен. Его противником был Сасаки Кодзиро, молодой человек, разработавший изумительную технику фехтования, известную как «пируэт ласточки» – название, связанное с движениями хвоста ласточки в полете. Поскольку Кодзиро находился на службе у местного даймё, Хосокава Тадаоки, Мусаси обратился к нему за разрешением сразиться с Кодзиро через одного из его самураев, некоего Сато Окинага, который когда-то учился еще у отца Мусаси. Разрешение было получено, причем сражаться было решено на небольшом островке в нескольких милях от Огуры в восемь часов следующего утра. В ту же ночь Мусаси покинул свое жилище и отправился пировать в дом Кобаяси Дзаэмона. Это тут же истолковали, что в страхе перед филигранной техникой Кодзиро Мусаси позорно бежал.

И да, действительно, на следующее утро Мусаси проспал и не явился на место схватки к назначенному часу. Пришлось посылать за ним гонца, причем Мусаси с трудом добудились. Он встал, выпил воду из тазика для умывания и забрался в лодку. Пока Сато Окинага вез его на островок, Мусаси подвязал бумажными лентами рукава своего кимоно и выстрогал себе некое подобие деревянного меча из запасного весла. Сделав это, он прилег отдохнуть.

Когда лодка причалила к берегу, Кодзиро и его секунданты были поражены видом представшего перед ними Мусаси. С растрепанными волосами, кое-как перехваченными полотенцем, он выскочил из лодки и, размахивая обрубком весла, бросился к своему противнику. Кодзиро обнажил меч – изумительного качества клинок работы мастера Нагамицу из Бидзена и при этом отбросил ножны в сторону. «Тебе они больше не понадобятся», – кивнул ему Мусаси и тоже устремился вперед.

Кодзиро сделал выпад, но Мусаси уклонился в сторону и тут же опустил меч из весла на голову своего противника. Когда Кодзиро падал, его меч задел полотенце на голове Мусаси и рассек пояс его широких штанов. Поняв, что с Кодзиро покончено, он кивнул секундантам и, сверкая голой задницей, направился к лодке. Некоторые источники утверждают, что, убив Кодзиро, Мусаси отбросил весло, сделал несколько резвых прыжков, выхватил боевые мечи и с криком замахал ими над поверженным противником. По другим источникам, Мусаси провел этот бой настолько быстро, что Кодзиро не успел даже вытащить свой меч из ножен!

После этого Мусаси совсем перестал пользоваться в поединках настоящими боевыми клинками, а бился только лишь одним деревянным мечом боккэн. Однако даже и с деревянным мечом в руке он был непобедимым и, сделав из этого для себя определенный вывод, всю свою дальнейшую жизнь посвятил поискам совершенного понимания «Пути меча». В 1614 и 1615 годах он воспользовался случаем снова испытать себя в бою, но только теперь уже на стороне Токугава Иэясу, осадившего замок Осака. Мусаси участвовал и в зимней, и в летней кампании, сражаясь теперь против тех, за кого он бился в молодости в битве при Сэкигахара.

Памятник на месте поединка Миямото Мусаси и Сасаки Кодзиро.

Сам о себе Мусаси написал, что пришел к пониманию стратегии боя, когда ему было уже около пятидесяти, в 1634 году. В это время он вместе со своим приемным сыном Иори, беспризорным мальчишкой, которого он подобрал, путешествуя по провинции Дэва, окончательно поселился в Огуре и больше уже острова Кюсю не покидал. А вот его приёмыш пошел на службу к Огасавара Тададзане и в качестве капитана армии Тададзане сражался с христианами во время восстания Симабара в 1638 году, когда Мусаси было уже около пятидесяти пяти. Князья южных провинций всегда стояли против власти Токугава и выступали зачинщиками интриг с иностранцами и японцами-христианами. Сам Мусаси во время этого восстания находился в штабе военного совета при Симабара, то есть верой и правдой послужил сёгунату Токугава.

После шести лет жизни в Огуре Мусаси был приглашен к Тюри, к владельцу замка Кумамото, родственнику Хокасавы. Он провел у князя несколько лет, занимаясь живописью, резьбой по дереву и обучением самураев влиятельного феодала. В 1643 году мастер меча стал отшельником, удалившись в пещеру под названием «Рейгендо». Там он написал свою знаменитую книгу «Го Рин Но Се» («Книга Пяти Колец»), которую посвятил своему любимому ученику Тэруо Нобуюки. Через несколько дней после того, как книга была завершена, 19 мая 1645 года, Мусаси умер. Завещание, которое он оставил своим ученикам и которое он назвал «Единственный верный Путь», содержит следующие наставления:

Не идти наперекор неизменному Пути всех времен.

Не искать удовольствий плоти.

Быть беспристрастным во всем.

Убить в себе жадность.

Никогда ни о чём не сожалеть.

Не испытывать неуверенности в себе.

Никогда не завидовать другому ни в хорошем, ни в плохом.

Не испытывать грусти в разлуке.

Не испытывать неприязни или враждебности к себе или к другим.

Никогда не иметь любовных влечений.

Ничему не отдавать предпочтения.

Никогда не искать для себя удобств.