Вячеслав Шпаковский - Самураи. Первая полная энциклопедия

Бронзовая булава, изготовленная в китайском стиле.

Дзюттэ – оружие японских полицейских.

Ури-дзуэ, или тигирики – «маховая трость». Практически это большой походный кистень с рукоятью в виде посоха монаха фури-дзуэ был схож с металлической или бамбуковой палкой длиной около 1 м 50 см со скрытой внутри цепью с грузиком-кистень. Это прекрасное комбинированное оружие, которым можно колоть и наносить рубящие удары. Вылетающий кистень, подвешенный на цепи, позволял застигнуть противника врасплох и нанести ему удар в тот момент, когда он к этому совсем не был готов.

А вот и немного необычное и в то же время очень характерное для японцев оружие: кинжал танто-яри, клинком для которого служил… наконечник копья!

Дзютте-сай («сила десяти рук») – культовое оружие в средневековой Японии, заменявшее самураю короткий поясной меч – вакидзаси или танто, на официальных приёмах или при посещениях ими питейных заведений, причем пользовались им самураи разных рангов. Это оружие имело большое количество вариантов, от самых простых до весьма ценных и очень дорогих, получивших по прошествии времени – титул кокухо (национальное достояние). Его часто снабжали цубой и ножнами, а в редких случаях даже приделывали клинок от короткого меча. Носили его заткнутым за пояс оби наподобие нихонто. Широкое распространение это оружие имело у полиции времен Эдо. Дзютте-сай обычно подвешивали на запястье при помощи темляка, привязанного к кольцу на рукоятке. Длина изображенного на фотографии образца 47 см. Вес 1,2 кг.

Многое в японском искусстве стрельбы из лука – кюдо, по европейским понятиям, выходит за рамки разумного и недоступно пониманию современного человека. Так, например, считалось, что стрелку в этом наполовину мистическом искусстве принадлежала лишь роль посредника, а сам выстрел осуществлялся словно бы и без его прямого участия. В стрельбе из лука выделяли четыре стадии: приветствие, подготовка к прицеливанию, прицеливание и пуск стрелы (он мог производиться из положения стоя, сидя, с колена; самурай мог стрелять, даже сидя верхом на коне, причем не из стационарного положения, а на всем скаку, как и древние скифы, более поздние монголы и североамериканские индейцы!).

Получив от оруженосца стрелу и лук, воин буси вставал со своего места и, преисполнившись чувством собственного достоинства, принимал соответствующую позу. Благодаря спокойному дыханию самурай достигал «спокойствия духа и тела» (додзикури) и был готов к выстрелу (югумаэ). Стрелок поворачивался левым плечом к цели, держа лук в левой руке. Ноги он расставлял на длину стрелы, стрелу клал на тетиву и удерживал ее пальцами, а сам тем временем, полностью расслабив мускулы рук и груди, поднимал лук над головой, чтобы натянуть тетиву. Дыхание в этот момент производилось не полной грудью, а животом, что позволяло рукам и грудной мускулатуре пребывать в расслабленном состоянии. После мгновения, предшествовавшего непосредственному пуску стрелы, производился сам выстрел – ханарэ. Физические и психические силы самурай должен был сконцентрировать на «великой цели», стремлении соединиться с божеством, но ни в коем случае не на желании попасть в цель и не на самой мишени. Произведя выстрел, стрелок опускал лук и возвращался на прежнее место.

Что касается меткости, то тут японские лучники показывали порой просто фантастические результаты, о чем сохранились свидетельства европейцев-очевидцев. А вот как в своем романе «Сёгун» о японской стрельбе из лука написал Джеймс Клейвелл:

«На этот раз Бунтаро не выпил. Он поставил полную чашку и посмотрел на Блэксорна своими маленькими глазками. Потом позвал кого-то со двора. Седзи тут же раскрылись. Его телохранитель, всегда бывший настороже, поклонился и протянул его огромный лук и колчан. Бунтаро взял его и что-то быстро и горячо сказал Блэксорну.

– Мой муж говорит, что вы хотели видеть, как он стреляет, Анджин-сан. Он думает, что завтра будет слишком поздно. Сейчас подходящее время. Вот там ворота вашего дома. Он спрашивает, какой столб вы выбираете?

– Я не понимаю, – сказал Блэксорн. Главные ворота находились на расстоянии в сорок шагов, через сад, но сейчас они были совсем не видны через закрытые седзи правой стены.

– Левый или правый столб? Пожалуйста, выберите, – она была как-то странно настойчива.

Почувствовав что-то нехорошее, он посмотрел на Бунтаро. Тот сидел сам по себе, забыв о них, квадратный безобразный тролль, смотрящий в пространство.

– Левый, – сказал он, заинтригованный.

– Хидари! – сказала она.

Бунтаро тут же выхватил стрелу из колчана, все так же сидя, поднял лук на уровень глаз и выпустил стрелу с дикой, почти сказочной плавностью. Стрела метнулась к лицу Марико, тронула прядь волос, пролетела мимо и исчезла, пройдя через бумагу седзи в стене. Вторая стрела была пущена почти до того, как исчезла первая, потом еще одна, каждая из них проходила в дюйме от лица Марико. Она оставалась спокойной и недвижимой, сидя, как всегда, на коленях.

Пролетела четвертая, последняя стрела. Молчание было наполнено отголосками звона тетивы. Бунтаро выдохнул и медленно откинулся назад, лук он положил на колено. Марико и Фуд-зико вздохнули и с улыбками стали кланяться и хвалить Бунтаро, он кивнул им и слегка поклонился. Все посмотрели на Блэксорна. Он знал, что был свидетелем почти что чуда. Все стрелы прошли через одну и ту же щель в седзи».

Позднее лук юми из оружия благородного всадника превратился в оружие простого пехотинца асигару, однако и в этом качестве нисколько не потерял в уважении к себе. Даже появление огнестрельного оружия не умалило его значения, так как лук был более скорострельным и надежным, чем примитивные, заряжающиеся с дула аркебузы. Интересно, что японцы знали также и арбалеты, в том числе и скопированные с китайских, многозарядные арбалеты докю, но широкого распространения они так и не получили.

Кстати, лошадей и всадников специально обучали умению переплывать реки с бурным течением, причем сам самурай должен был еще при этом и стрелять из лука! Поэтому лук обязательно покрывали лаком (обычно черным) для защиты от влаги и окрашивали. Короткие, сложносоставные луки, подобные монгольским, японцам тоже были известны, и они их применяли. Вот только их использование затруднялось тем, что в Японии большое распространение получил буддизм, и многие воины, будучи буддистами, с отвращением относились к таким вещам, как жилы и рога убитых животных, и не могли их касаться, а без этого сделать короткий, но мощный лук просто невозможно.