Вячеслав Шпаковский - Самураи. Первая полная энциклопедия

Она кинулась вперед, но ее удар был остановлен. Серый отступил и занял оборонительную позицию, хотя легко мог убить Марико. Он медленно отступал по переулку, она шла следом за ним, но он легко парировал все ее удары… Она еще несколько раз пыталась втянуть его в схватку, наносила рубящие, режущие удары, все время пыталась яростно атаковать, но самурай каждый раз ускользал, уклонялся от ударов, сдерживал ее, сам не атаковал, давая ей полностью себя измотать. Делал он это серьезно, с достоинством, оказывая ей всевозможные знаки уважения, которых она заслуживала. Она атаковала еще раз, но он парировал ее выпад, который прикончил бы менее искусного фехтовальщика, и отступил еще на шаг. С Марико градом струился пот. Один из коричневых выступил было вперед, пытаясь ей помочь, но командир приказал ему остановиться, зная, что никто не должен вмешиваться. Самураи с обеих сторон ждали сигнала, страстно желая вмешаться в битву…

Мальчик, стоявший в толпе, спрятал лицо в маминых юбках, но она мягко отстранила его и встала на колени.

– Смотри, пожалуйста, мой сын, – пробормотала она, – ты самурай!

Женщина-воин Томоэ Годзэн. Ксилография Гэкко Огата (1859–1920).

Впрочем, кинжалами пользовались не только женщины. Имелись они также и в арсенале у самураев, причем не только парный длинному мечу короткий клинок вакидзаси, считавшийся отнюдь не кинжалом, а мечом, но и многие другие образцы этого оружия. Например, это танто и айгути. Танто имел нормальных размеров гарду и походил на уменьшенную копию короткого меча. Айгути (буквально – «раскрытый рот»), как правило, не имел обмотки на рукояти, также покрывавшая ее кожа ската или акулы была очень хорошо видна. В связи с отсутствием гарды он не имел и шайб сэппа, а крепление на ножнах имело вид свободно свисающего кольца.

Считается, что танто носили самураи, состоявшие на службе, а айгути – те, что вышли в отставку (как доказательство, что они еще на что-то способны, потому что кинжал, пусть даже и без гарды, – это все же кинжал). Использовали самураи и оригинального вида стилет – хативара, у которого в отличие от его европейского собрата клинок был не прямым, а изогнутым, да еще и заточку имел с внутренней, вогнутой стороны. Такими тонкими клинками пробивали панцири, однако японцам были известны и обоюдоострые клинки с долом, прикрепленные на традиционную японскую рукоять – ёроидоси-танто, причем клинок его был очень похож на наконечник японского копья су-яри.

Другим «заточенным наоборот» образцом японского клинкового оружия был кинжал кубикири-дзукури. Его клинок с большой кривизной также имел заточку по вогнутой стороне, а острие так и вовсе отсутствовало. Слово «кубикири» переводится как «отрезатель головы», так что предназначение его понятно. Такие кинжалы носили слуги высокопоставленных самураев, чья работа состояла в том, чтобы с его помощью отрезать головы мертвым врагам, поскольку те служили «боевыми трофеями». Хотя такое применение было, безусловно, реальным в древние времена, к XVII веку кинжалы кубикири-дзукури носили в основном в качестве знака отличия. «Мол, вот что мне досталось от моих воинственных предков – смотрите!»

Хативара – оружие самураев. Период Эдо. Именно такими клинками самураи пробивали доспехи поверженных врагов.

Чисто японским оружием самообороны были кинжалы дзюттэ. Его цилиндрический или многогранный клинок не имел ни лезвия, ни выраженного острия, но зато сбоку у него был массивный крюк. Это оружие, обычно парное, использовалось японскими полицейскими в период Эдо для того, чтобы обезоруживать вооруженного мечом противника. С этой целью клинком и отходящим сбоку крюком ловили его меч, после чего вырывали или ломали ударом по лезвию. К кольцу на рукояти крепился темляк с цветной кистью, по цвету которой можно было судить о ранге полицейского. Существовали целые школы, развивавшие в своих стенах искусство боя на дзюттэ, и в первую очередь, – приемы противодействия этим кинжалом бойцу с самурайским мечом.

Оружием самураев мог быть даже веер тэссэн, который можно было использовать не только для подачи сигналов, но и чтобы отразить им вражескую стрелу или просто в качестве короткой дубинки, а также боевая цепь – кусари с гирей на конце, секира оно и топор масакари. Последние виды оружия могли иметь рукоятку чуть ли не в рост человека, поэтому пользоваться ими было довольно затруднительно, так же как и «бородатым» топором англо-саксонских хускарлов 1066 года. Но зато их удар разрубал, скорее всего, любые японские доспехи. Естественно, что этим оружием пользовались, чтобы пробиться через двери или ворота в укреплениях врага. Ну а еще их использовали горные отшельники-воины ямабуси, жившие в лесах и прорубавшие себе ими дорогу сквозь заросли.

Но, пожалуй, самым удивительным оружием самурая могла быть деревянная палица канабо, усаженная деревянными либо железными шипами или гвоздями, либо совсем без шипов, но с граненой поверхностью, напоминавшая по форме современную бейсбольную биту и опять-таки чуть ли не в человеческий рост длиной! Удар такой палицей оставлял противнику совсем немного шансов, и тут ему даже меч бы не помог. Интересно, что, судя по старинным японским гравюрам, пусть даже им далеко и не всегда можно доверять, как источнику, такими палицами сражались не только пехотинцы, но даже и всадники! А вот у стражей императорского дворца были железные палицы кирикобу, которые больше всего были похожи на лом, так что поговорка «против лома нет приема» была, очевидно, известна японцам еще в глубокой древности. Боевой молот в Японии был больше всего похож на пузатую бочку, насаженную на длинную рукоять. Обычно «бочонок» этот был деревянным и лишь изредка оковывался металлом. А еще, в отличие от канабо и кирикобу, это было оружие простолюдинов, вот только как сложилось такое разделение – неизвестно. Булава, похожая на европейские и ближневосточные образцы, в Японии хотя и была известна, но большой популярностью не пользовалась и символом военачалия никогда не считалась!

Следует заметить, что каждый самурай, ко всему прочему, должен был еще и уметь сражаться длинным деревянным посохом – бо, владение которым приравнивалось к умению владеть копьем и алебардой!

Знали ли японцы пистолеты? Ведь в Западной Европе рыцарскую конницу уже в том же XVI веке сменила конница латников-пистольеров, для которых именно пистолеты оказались идеальным оружием. Да, знали, и называли испорченным европейским словом «пистору». Однако большого распространения среди японцев они не получили. Дело в том, что они тоже были с фитильными замками. Вот только если для пехотинца такой замок был достаточно удобен, то для всадника он не годился, так как ему такой пистолет применять приходилось одной рукой, и что самое неприятное – постоянно следить за состоянием тлеющего в нем фитиля. К тому же эффективность такой конницы всегда была прямо пропорциональна количеству пистолетов у каждого всадника. В Европе замки у пистолетов были колесцовыми, и пистольеры могли иметь их сразу несколько: два в кобурах у седла, еще один-два за поясом и еще два за голенищами сапог. И все они были одномоментно готовы к стрельбе! Японский фитильный пистолет в этом смысле ничем не отличался от пехотной аркебузы. Поэтому больше одного такого пистолета всадник иметь не мог, а если так, то смысла в нем как в оружии не было никакого. Освоить же массовое изготовление сложного колесцового замка японцы в то время не сумели, хотя и изготовляли отдельные их образцы. Отсюда и все их проблемы с этим типом оружия. Интересно, что на Западе хотя и редко, но все же встречались комбинации благородного рыцарского меча с пистолетом, а вот в средневековой Японии их вместе не объединяли никогда, хотя само по себе комбинированное оружие там и было известно, например, пистолет-вакидзаси, пистолет – курительная трубка. Но это было оружие людей неблагородного звания. Настоящий самурай не смог бы им воспользоваться, не запятнав своей чести!