Олег Бгажба - История Абхазии с древнейших времен до наших дней

Гениохи – пираты. Северо-западная группа поздних гениохов занималась в основном морским пиратст­вом. Для этого они имели небольшие, узкие и лёгкие ладьи, камары, куда могло по­меститься до 25–30 человек, поэтому в источниках гениохов называют «камаритами»... Они выходили в море на своих камарах и нападали на грузовые суда, либо на какую-нибудь местность и даже город (например, Питиунт). Гениохи господствовали на море. Лодки были настолько лёгкими, что их можно было переносить на плечах, чтобы спря­тать в лесу. Когда же наступало время для плавания, гениохи вновь сносили камары на берег. Так же они поступали в чужой стране, где имелись знакомые лесистые мест­ности. Скрыв в них камары, они сами бродили пешком с целью захвата людей. Того, кого удавалось захватить, они охотно возвращали за выкуп. Гениохи были тесно связаны с Боспорским царством, где нахо­дили рынки сбыта своей добычи и корабельные стоянки. В обмен на рабов «камариты» получали товары греческого производства: оружие, посуду, украшения и другие изделия, которые удовлетворяли нужды местной родоплеменной верхушки, военной аристократии.

200 лет назад потомки гениохов, абхазы, как бы продолжая традицию своих далёких предков, на судах «olezcandar», в которые помещалось от 100 до 300 человек, нападали на суда османов и лазов-чанов, чаще всего у побережья Мегрелии и Турции.

Словом, гениохи являлись древнеабхазскими племенами, которые заселяли в I тыся­челетии до н. э. почти всё Западное Закавказье и прилегающие области. Они были создателями своеобразного «абхазского» варианта колхидской культуры, довольно рано освоили на базе высокоразвитой бронзовой металлургии железоделательное производство. Занимались земледелием, скотоводством, гончарным ремеслом, выпа­риванием морской соли (до появления греков), ткачеством, виноделием и многим дру­гим. Такими их увидели вначале скифы во время переднеазиатских походов, а затем и греки-поселенцы в период колонизации Черноморского побережья Кавказа.

Около 2600 лет назад, когда почитае­мый ойкист (будущий глава города) из Милета трепетно внимал в храме Апол­лона «советам» Дельфийского оракула – по­селяться или не поселяться грекам на терри­тории будущей Диоскуриады, древние предки абхазов, гениохи, уже застё­гивали свою одежду дуговидными бронзовы­ми фибулами (булавками), прототипами ко­торых являлись подобные фибулы из мате­риковой Греции. Вдохновлённая Аполлоном и доведённая фимиамом до состояния экста­за, сидящая на треножнике жрица-прорица­тельница дала «добро» обрадованному ойкисту из Милета, которого влекло в Колхиду «зо­лотое руно».

Пелену романтического флёра снимают дан­ные греко-римских письменных источников, а также материалы археологических раскопок из г. Сухум, его окрестностей, Эшеры и Очамчиры.

В конечном счёте, все авторы, в том числе и современные, черпают сведения, к сожале­нию, из ныне уже утерянных трудов Скилака Кариандского, греческого мореплавателя и географа (VI в. до н. э.), возможно, первым приписавшего основание Диоскуриады вы­ходцам из города Милета, который в 494 г. до н. э. был разрушен персидским царём Дарием I (522–486 гг. до н. э.). Именно в VI в. до н. э., по поручению Дария I, он предпринял экс­педицию вдоль персидского и арабского побережья. До нас лишь дошли сведения о Перипле («Описание моря, прилегающего к на­селённой Европе, Азии и Ливии») Псевдо-Скилака, более позднего автора IV в. до н. э., ко­торый подписал свой труд именем Скилака, ибо пользовался его сведениями.

Что же касается самых ранних археологичес­ких материалов, свидетельствующих о гре­ческом присутствии на территории современ­ного г. Сухум и его окрестностей, то это, преж­де всего: аттическая чернофигурная амфора, сделанная мастером-вазописцем Никоном около 530 г. до н. э. из Нижней Эшеры, обломки пухлогорлых хиосских амфор конца VI – начала V вв. до н. э. из Сухумской крепости, уникальная надгробная стела V в. до н. э. с тремя челове­ческими фигурами, найденная у устья р. Басла (Беслетка) и др. Судя по фрагментам хи­осских амфор с белым ангобом и ионийской светлоглиняной полосатой керамике, первое греческое поселение на территории античного Гиеноса, возможно, появилось несколько ра­нее Диоскуриады, т.е. не позднее середины VI в. до н. э. Между тем первона­чальное прибрежное ядро Диоскуриады нам, к сожалению, неизвестно. По-видимому, оно полностью разрушено морем. Однако ещё 100 лет назад можно было видеть на дне моря, у устья р. Басла, четырёхуголь­ную башню и, купаясь в этих местах в 1925 г., нащупать ногами остатки стен. Безусловно, это место в момент первого появления греков не было никем заселено. В то же вре­мя на расстоянии нескольких километров на­ходились местные поселения гениохов, которые располагались в черте совре­менного Сухума, на Красном Маяке, Сyxyмcкой горе, Гуад-иху и существовали задолго до появления греческих колонистов.

Ионийские поселенцы из Милета назвали го­род в честь братьев-близнецов Диоскуров, участников легендарного по­хода аргонавтов за золотым руном в Колхи­ду. В Милете был очень популярен культ бра­тьев-близнецов Диоскуров, олицетворявших собой представление о смене света и тени, дня и ночи, рождения и смерти, мира и вой­ны. Один из атрибутов братьев – утренняя и вечерняя звезда (для сравнения можно при­вести соответственно имена легендарных аб­хазских братьев Шарпыецва и Хулпыецва). Они были покровителями мореплавателей и путешественников. Поэтому каждый, сойдя на диоскурийский берег, спешил к храму Диос­куров-покровителей города, чтобы возбла­годарить их за благополучное плавание и при­нести положенную жертву. Их одеждой служила пурпурная хламида, а на голове они носили заострённые шапки, пилосы. Эти пилосы изображены на Диоскурийских монетах, а также на средневековой поли­вной керамике из Замка Баграта. Важно отметить, что близнечный миф существовал у древних аб­хазов ещё до появления греков и, скорее всего, поэтому название Диоскуриада было легко воспринято в местной этни­ческой среде. Вместе с тем, территория, где греки основали Диоскуриаду, носила древнеабхазское название «Акуа». О древности местного топонима может также говорить надпись «Акой» (Акуа) на золотых монетах (статерах), отчеканенных в 90–80 гг. II в. до н. э. в подражание статерам фракийского царя Лисимаха. Замок Баграта, так названный краеведами в конце XIX – начале ХХ в., именовался ранее замком Агуа (Акуа). В начале VI–V вв. до н. э. греческое и местное поселения представляли собой две замкнутые и автономные структуры, связан­ные экономическими узами, поэтому они не могли существовать друг без друга. Затем, в эпоху эллинизма (особенно в IV–III вв. до н. э.), произошло как бы их взаимное интегрирова­ние, и население Диоскуриады стало сме­шанным (греко-местным). Среди импортной продукции того времени можно даже выделить «местную» продукцию греков-колони­стов. Вместе с тем и чисто местная продук­ция (например, керамика) приобрела антич­ные (импортные) формы. Произошло стира­ние грани между традицией и новацией. Что касается политической организации Диоскурийского общества, то здесь, скорее всего, существовала т.н. тирания, ограниченная, возможно, как это было в своё время в Милете, народным собранием в виде «суда черепков» (остракизма), т.е. изгнания из горо­да выделявшихся людей, которые угрожали принципу равенства граждан. Остраконы, т. е. сами черепки с надписью имени «провинившегося» человека, в г. Сухум и его окрестностях пока ещё не найдены, по-видимому, из-за недостаточной изученности края. Но можно не сомневаться в положительном результате будущих изысканий в Сухумской крепости, у устья р. Басла и других прилегающих местах.