Олег Бгажба - История Абхазии с древнейших времен до наших дней

Сефербей против законного наследника Асланбея. Такой поворот в событиях никак не устраивал царские власти, а особенно Нину Дадиани. Так, 8 июня 1808 г. она сообщает русскому императору Александру I о том, что к ней, в Зугдиди, явился «зять наш Сефер-бей» (был женат на Тамаре Дадиани, сестре Григория), который дал в её доме присягу на верность России и просил помощи и содействия российских войск в борьбе с новым владетелем Асланбеем, своим старшим братом. Правительница Мегрелии пишет, что в случае признания Сефербея и принятия Абхазии в подданство России, пределы империи расширятся до Крыма, ибо «число абхазов не малое». На самом деле Нина Дадиани преследовала не столько российские, сколько свои личные интересы, хорошо понимая стратегическое и торговое значение Абхазии.

В начале августа 1808 г. генерал Рыкгоф по приказу графа Гудовича двинул на Сухум-Кале объединённые силы правительницы Мегрелии и её двух зятьев Манучара (из Самурзакани) и Сефербея Чачба. Но на помощь Асланбею в Сухум успел прийти на 3-х судах с войском его двоюродный брат, комендант крепости Поти Кучукбей Чачба (племянник Келешбея), а по суше прибыли около 300 черкесов. Военная операция, заготовленная Рыкгофом, успехом не увенчалась. Крепость Сухум так и не была взята, а Сефербей вновь бесславно вернулся в Мегрелию.

Авторитет Асланбея ещё больше возрос. Он пользовался огромной поддержкой народа, высших слоёв абхазского общества и среди многочисленного потомства Келешбея, особенно его сыновей (Гасанбей, например), чего, в силу менталитета абхазов, никак не могло быть, в случае, если бы Асланбей на самом деле убил своего отца. Кроме того, Асланбей, женатый на садзской (джигетской) княжне Геч (Гечба, Гячба), пользовался большим почётом в западноабхазском обществе Садзен, а также среди убыхов и адыгов.

Таким образом, официальная точка зрения российских властей, пытавшихся опорочить Асланбея, обвинив его в «отцеубийстве», осталась лишь на бумаге и не отвернула народ от законного владетеля Абхазии.

Политическая подоплёка «отцеубийства». Тема «отцеубийства» господствовала на протяжении почти двух веков и вероятно была сфабрикована в сугубо политических целях российскими военными и администраторами в 1808–1810 годах.

В то же время Нину Дадиани, действительно отравившую своего мужа, царские власти всячески поддерживали и оберегали только потому, что она служила интересам России. Более того, с помощью Нины они активно распространяли слухи об Асланбее, якобы убившем отца.

Но политика дискредитации не имела успеха. Асланбей имел безусловный авторитет в стране и потому, что Сефербей, находившийся в Мегрелии под защитой русских штыков, постоянно «просил о даче войска для взятия крепости Сухума, так как он остался почти совершенно обессиленным и даже изгнанным».

Незаконность «просительных пунктов». В атмосфере полной утери власти и появляются известные «просительные пункты» Сефербея (по крещении Георгий) о принятии Абхазии в подданство России, адресованные 12 августа 1808 г. императору Александру I. Эти пункты были составлены на грузинском языке в Мегрелии под диктовку Нины Дадиани и её духовника, протоиерея Иоселиани. В порыве откровения Сефербей сообщает царю о том, что все обращения о принятии Абхазии в Россию писал священник «Иоанн Иоселиани, который искренним сердцем советовал мне предать себя в подданство Императорскому престолу».

На основе именно этих незаконных «просительных пунктов» Александр I признал в своей грамоте от 17 февраля 1810 г. Георгия (Сефербея) «наследственным князем абхазского владения под верховным покровительством, державою и защитою Российской империи». Однако необходимо обратить внимание на очень важное обстоятельство. На момент появления этой грамоты и даже значительно позже Сефербей безвыездно жил в русской Мегрелии, не имея никакого влияния на Абхазию, которой уже около двух лет (с мая 1808 г.) управлял законный её владетель Асланбей Чачба.

Сам же Сефербей через мегрельского священника И. Иоселиани неоднократно обращался в Петербург, нетерпеливо ожидая как «Высочайшей грамоты, так и десанта войск из Крыма для покорения Сухум-Кале».

Трусость Сефербея. Но произошло непредвиденное. Когда в июне 1810 г. полковник Симонович объявил в Кутаисе Сефербею в присутствии мегрельской правительницы Нины о присылке грамоты и других высочайших знаков отличия с тем, «чтобы он немедленно отправился в Абхазию для принятия оных с должною церемонией», тот наотрез отказался. Он стал объяснять Симоновичу, что «весьма для него опасно принять оные в теперешнее время, когда соперник, брат его, владеет Сухумом и, следовательно, почти всею Абхазией и что он, услышав об утверждении его владельцем, будучи сам утверждён от Порты, непременно нападёт на него с турецкими войсками; разорит и выгонит из Абхазии». Совершенно бессильный Сефербей просил отложить церемонию «до того времени, когда пойдут под Сухум российские войска…».

Генерал Тормасов «никак не ожидал» такого поворота событий и был просто в ярости. Он не предполагал, что Сефербей может побояться даже принять царскую утвердительную грамоту, опасаясь гнева старшего брата, Асланбея. Сефербей лично обратился с письмом к генералу Тормасову, в котором просил помочь ему русскими войсками: «без них он не смеет даже из Мегрелии выехать в свое владение». Русская военная администрация оказалась в трудном положении, но отказаться от покровительства Сефербею уже не могла, так как грамота Александром I была подписана. Генерал Тормасов в своем предписании Симоновичу от 15 июня 1810 г. приказывал взять Сухум силою русского оружия и ввести Сефербея во владение Абхазией.

Взятие Сухум-Кале и стратегические цели России. Таким образом, судьба Асланбея и крепости Сухум-Кале была предрешена. По русскому плану штурм Сухума намечался морским десантом и сухопутным броском со стороны Мегрелии под командованием генерал-майора Д. Орбелиани. К этому времени Россия уже овладела турецкой крепостью Поти. Оставалось взять Сухум, который турки называли Старым Стамбулом, чтобы господствовать на восточном берегу Чёрного моря. Вице-адмирал Языков отдал 10 июня 1810 г. распоряжение о направлении из Севастополя в Сухум военной эскадры. В её состав вошли: 60-пушечный корабль «Варахиил», фрегаты «Воин» и «Назарет», авиз «Константин» и две канонерские лодки с батальоном 4-го морского полка в 640 человек под командованием капитан-лейтенанта Додта. Военная эскадра прибыла на Сухумский рейд в 4 часа дня 8 июля 1810 года. Из крепости по ней из пушек и ружей был открыт огонь. На следующий день эскадра подошла ближе и в 3 часа дня обрушилась на крепость мощью своей артиллерии. К вечеру почти все крепостные пушки были разбиты, а городские строения разрушены. Стоявшие в бухте 7 турецких судов были потоплены. Утром 10 июля 1810 г. Додт высадил на берег десант морской пехоты с двумя пушками. Ворота рухнули и русские войска взяли крепость. Со стороны р. Кодор в город вступила рота Белявского полка с двумя орудиями во главе с генералом Д. Орбелиани и русским ставленником Сефербеем.