Николай Бессонов - Суды над колдовством

Говоря об искушении, остаётся упомянуть ещё одну деталь. К каждому сердцу нужен особый ключик. Кого-то черти могут сбить с пути истинного самолично, а к кому-то накатанные схемы неприменимы. Однажды дьявол пытался совратить девятнадцатилетнюю девушку. Она оказалась так наивна, что на все его неприличные предложения отвечала отказом. У неё, видите ли, нет родительского благословения (Сумцов, 1878 стр. 13). Из таких казусных ситуаций Сатана нашёл выход. Предварительную подготовку должна провести родная мать (если мать — ведьма). Чтобы не быть голословным, приведу два примера, «подтверждающие», как умело Сатана воспользовался дочерней почтительностью.

В 1571 году в Хаттштадте сожгли шесть ведьм. Среди казнённых оказались восемнадцатилетняя девушка и её мать. Вслух было объявлено, что женщина не только лично распутничала с демоном, но и выдала свою дочь за него замуж (Robbins, 1959 стр. 168).

Другой случай был описан известным демонологом Франческо Гваццо. Сей автор убеждал, что ведьмы развращены до предела. Доминике Фальве было всего двенадцать. Бесстыжая родительница повела её собирать камыш — прямо в лапы к подозрительному незнакомцу. «Девочку заставили принести клятву этому человеку, и он начертил ей на брови ногтём знак вассальной зависимости, а потом возлёг с нею на глазах у матери.

Мать, в свою очередь, выразила готовность быть осквернённой в присутствии дочери (1958 стр. 374)».

Пособником при искушении может стать любой человек, к которому жертва питает доверие. Брат, отец, любовник. Тот же Гваццо описывает совращение юной девушки, состоявшееся в канун дня Святого Иоанна Крестителя. Душу несчастной погубил итальянец — её возлюбленный. Он сделал магический круг и вызвал странную компанию: двух женщин, человека в монашеских одеждах и большого чёрного козла. Козёл, естественно, оказался не простым животным, а демоном в козлином обличье. Между его рогами мерцал огонёк чёрной свечи. Итальянец сказал, что девушка желает попасть под власть ада. Тогда демон велел ей перекреститься левой рукой и принял обычные знаки почтения. Колдуны и ведьмы целовали его под хвост; они зажгли свои свечи от огня, горящего между рогами, а также бросили монеты в жертвенный кубок. При следующей встрече новообращённая ведьма отдалась демону-козлу в соседнем лесу, испытав при этом боль и сильный страх. Кроме того, ей пришлось отрезать и отдать прядь своих волос. Все эти подробности девушка, называемая в тексте «ведьмой приятной наружности», поведала суду Аквитании в 1594 году (1958 стр. 374, 467).

Похоже, прядь волос здесь играла роль символа, скрепляющего договор. Примерно тот же смысл имела роспись собственной кровью на пергаменте. Кстати, письменный договор с дьяволом фигурирует в ведовских процессах реже, чем это можно себе представить. Находили его не у женщин, а у мужчин из дворянского, учёного или духовного сословия. Поскольку колдунов было вообще мало, и далеко не для каждого из них суд считал нужным создавать поддельную улику, дошедшие до наших дней экземпляры можно буквально пересчитать по пальцам. Со слабым полом инквизиторы и вовсе не церемонились. Была в ходу теория, что чаше всего договор между женщиной и дьяволом даже не произносится вслух. Он просто молчаливо подразумевается.

Когда Пётр I послал боярских детей набираться у чужестранцев ума-разума, тех ожидало много диковин. Им предстояло узнать законы механики и оптики, правила судостроения, перенять правила хорошего тона и научиться носить парики. Но было в «просвещенной» — Европе и другое. Москвичи, Рязанцы, суздальцы могли увидеть невиданное в родной державе зрелище — сожжение ведьм. Германия тогда ещё не рассталась с привычным делом. Пройдёт несколько десятилетий со смерти Пётра I, прежде чем погаснут костры. Не знаю, случалось ли русским видеть эти казни. Уверен в одном. Если видели, весьма дивились. И не жестокости, нет. Царь-плотник и сам был крут. Просто в православной России не принято было так расправляться с колдовством. Первым делом, студент из боярских детей спросил бы, почему не ограничились епитимьей или церковным покаянием, как это издревле повелось на святой Руси??

Откуда недорослю знать, что это за феномен — западноевропейская ведьма. Разве он мог себе представить, что перед ним лишь верхушка айсберга и за спиной очередной жертвы надо разглядеть сотни тысяч истреблённых женщин, столетия мракобесия, а также вечную боязнь злых чар, которую Церковь насаждала с упорством, достойным лучшего применения.

Православие имело отличия от других ветвей христианства. Недаром именно русский народ сложил пословицу: «Не так страшен чёрт, как его малюют». Православный люд верил в чертей, но считал, что с ними можно справиться при помощи креста и молитвы. В 1639 году в Москве произошла удивительная история. Умерло двое детей царского рода. Следствие выявило «виновных». Это были бабы из дворцовых мастериц. Их не стали казнить, а всего лишь выслали в дальние края, чтобы они не могли больше колдовать в стольном граде (Канторович, 1899 стр. 168–175)! Что уж говорить о преступницах рангом поменьше. Покайся и не греши больше — вот универсальный русский подход к союзу с дьяволом (Канторович, 1899 стр. 164). У нас никогда не было инквизиторов, повсюду ищущих ведьм и ворожеек. Короче говоря, Русь, а затем и Российская империя с современной точки зрения оказались на высоте. Сейчас признано, что в вопросах колдовства наши предки проявили здравомыслие и взвешенность… Но всё в мире относительно. В середине XVII столетия человеку; воспитанному на западной культуре, сожжения ведьм казались ни больше, ни меньше, как признаком цивилизации! Приведу одну курьёзную историю, относящуюся к этому периоду:

Крижанич, хорват по национальности, поступил на службу к русскому царю. Это был человек передовых взглядов, получивший образование в учебных заведениях Вены, Болоньи и Рима. Не буду перечислять, какие реформы предлагал провести сей прогрессивный мыслитель (историк Костомаров написал интереснейшее исследование о его мировоззрении). Нас сейчас интересует другое. Освоившись на новом месте, иноземец был поражён «дикостью» нравов на Руси — он узнал, что здесь не сжигают за волшебство.

Конечно, он с негодованием осудил такую отсталость от просвещённого Запада (Костомаров, 1995 стр. 189)!

Если кто-то скажет, что дело было в извечной славянской мягкости, то сама история позаботилась о возражениях. Суть именно в православии. Ближайшим соседом Московии была Речь Посполитая, где историки насчитывают около десяти тысяч сожжённых за колдовство. Пик казней пришёлся, кстати, как раз на петровские времена — с 1701 по 1725 год погибло 32 % осуждённых. Как известно, Речь Посполитую населяли поляки, литовцы и этнические русские. Никто не оспаривает принадлежность поляков к славянам — и всё же именно они, будучи католиками, провели подавляющее большинство процессов. При этом города с преобладанием русского населения (управлявшиеся потому же «магдебургскому праву») оказались не подвержены приступам безумия. Польский исследователь Богдан Барановский пишет, что православные исключительно редко устраивали суды над колдовством, и последние носили «Преимущественно бескровный характер» (Baranowski, 1995 стр. 174–176).