Кристофер Хейг - Елизавета I Английская

Но проблема с образом «протестантской героини» заключалась в том, что Елизавета не всегда ему соответствовала. В 1561 г. протестанты были в ужасе, когда узнали о плане получить испанскую поддержку для брака с Дадли путем религиозных уступок, и Елизавете понадобилось почти десять лет, чтобы восстановить доверие протестантов. К счастью для нее, северное восстание 1569 г. и папская булла об отлучении снова сделали ее любимицей протестантов. Другой кризис в общественных отношениях произошел в 1579 г., когда маска протестантской героини снова съехала: раздался всеобщий громкий протест, когда похоже было, что Елизавета выйдет замуж за Алансона, и будущее протестантской религии снова показалось сомнительным. Вероятно, правда, что народной агитацией управлял Лестер и его политические союзники, но поддержка была массовой. «Открытие зияющей пропасти» Джона Стаббса было столь опасно именно потому, что оно показывало, что Елизавета не соответствует своему протестантскому образу, и давало понять, что она лишится преданности своих протестантских подданных, если все так и останется. Частично это было только отговоркой, когда Елизавета сваливала на свой народ отказ выйти замуж за Алансона: в решающие моменты она вынуждена была играть протестантскую роль, хотя не она ее выбрала. Она не решалась разрушить образ, созданный для нее.

У Елизаветы начинались неприятности, когда она не соответствовала своему неофициальному образу протестантской героини — и бывали также неприятности, когда она не соответствовала своему официальному образу — любящей матери своих детей. Это определенно относится к 1590-м гг., когда война, тяжелые налоги, плохой урожай и нарушение торговли соединились и привели к экономическому кризису. Заявление, что Елизавета правила в интересах всех своих подданных и была защитницей бедных, начало отдавать пустотой, и ее правительство ругали. В 1591 г. наемный работник из Эссекса говорил, что людям нужно молить Бога о короле, поскольку «королева всего лишь женщина, и ею управляет знать, а и знать, и дворянство все заодно, и дворяне и фермеры будут держаться вместе, так что бедняки ничего не получат» — «мы никогда не будем жить весело, пока жива королева». В следующем году другой работник из Эссекса говорил, что «это нехорошее правительство, то, какое у нас сейчас, а Англия была веселой, когда правительство было лучше, и если королева умрет, то наступят перемены» [208] Emmison F. C. 1970 Elizabethan Life: disorder. Essex County Council, pp. 57, 58. .

И в Эссексе, и в Кенте обсуждали, не будет ли Филипп II более заботливым правителем, чем Елизавета, и что испанское вторжение не так уж плохо. Даже среди некатоликов стали вспоминать о правлении Марии как о золотом веке. И в Мидлсексе тоже критиковали Елизавету: в 1591 г. йомен «хотел и желал, чтобы она умерла», а в 1592 г. два матроса громко ругали ее правление. В 1602 г., когда констебль предупредил йомена, чтобы он подчинялся королевским законам, он услышал: «Чего это ради ты мне говоришь о королеве? Дерьмо королева!» [209] Jeaffreson J. C. (ed.) 1886 Middlesex County Records (4 vols). Middlesex County Record Society, vol. 1 pp. 195, 204, 283. .

В Стаффордшире служащим графства трудно было собирать налоги военного времени, и высказывалось презрение королеве и ее законам. Примечательно, что скандальные истории о любовных связях всплыли снова. В 1591 г. супружеская пара в Эссексе говорила, что у королевы было несколько детей, но что Лестер затолкал их всех в дворцовую печную трубу и сжег заживо. В Дорсете в 1598 г. Эдуард Фрэнсис утверждал, что у Елизаветы трое детей от разных аристократов, и для Англии было бы гораздо лучше, если бы ее убили двадцать лет назад и страной бы правил король.

В последние годы Елизавета растеряла преданность своих подданных. В Лучшем случае наблюдалась снисходительная терпимость к действиям старой женщины, проявлений искренней любви было мало. Стали критиковать празднование ее воцарения, так как все труднее было рассматривать 17 ноября 1558 г. как приход нового века мира и благоденствия. Уже в 1583 г. архиепископу Уитгифту пришлось защищать праздник в проповеди, а в 1601 г. Томас Холленд опубликовал защиту праздника от обвинений в идолопоклонстве. Самые первые биографы Елизаветы, Камден и Клапхэм, указывают на стремительно растущий хор критических замечаний в адрес ее правления как со стороны знати, так и со стороны простого народа, и французский посланник считал, что «англичане никогда больше снова не подчинятся правлению женщины» [210] De Maisse A. H. 1931 p. 12. . Количество людей при дворе уменьшилось, и Елизавета очень злилась на пренебрежение со стороны своей аристократии. Королева больше не пользовалась неразделенной преданностью своих подданных, которые нашли новых героев, при этом мужчин. Колокола звонили и молитвы произносились о подвигах графа Эссекса, и в 1600 г. Совет вынужден был запретить гравирование портретов Эссекса и других магнатов.

Самое главное, люди смотрели в сторону Шотландии. «Туда идет много писем, — докладывал Джон Чемберлен, — и многие бегут туда по своему собственному желанию, как будто самое главное — чем скорее, тем лучше, или продвижение в положении надо заслужить прислуживанием». Сэр Джон Харингтон, крестный сын Елизаветы, жаловался: «Я вижу, что некоторые не думают о том, что они скоро потеряют, но о том, какие возможности у них откроются потом», но он тоже присоединился к этому потоку. На Новый 1603 год он послал Якову VI фонарь, украшенный сценой распятия со словами доброго разбойника на кресте: «Помяни меня, Господи, когда придешь в Царствие Твое» [211] McClure N. E. (ed.) 1939 The Letters of John Chamberlain (2 vols). American Philosophical Society, vol. 1 p. 189; Harington J. 1804 vol. 1 pp. 321, 326. . Несмотря на то, что смерти старой королевы ждали с нетерпением, когда об этом объявили 25 марта 1603 г., в Лондоне наступило потрясенное молчание: она была королевой сорок четыре года, а неизвестного будущего боялись. Но день тянулся, и люди привыкали к мысли о мире без Елизаветы, и им это довольно-таки нравилось. Вечером зажглись костры и кучки людей праздновали восшествие на престол Якова: «У нас король!» — кричали люди [212] Read E. P. Read C. (eds) 1951 Elizabeth of England: certain observations concerning the life and reign of Queen Elizabeth by John Clapham. Pennsylvania p. 104. .

Елизавета умерла нелюбимой и почти неоплакиваемой, и частично она сама в этом виновата. Она стремилась достигнуть популярности и политической надежности, подавая себя как вечно юную и вечно прекрасную девственную мать своего народа, несущую ему мир и процветание; она закончила свои дни как несносная старуха, посреди войны и провалов за границей и бедности и раскола в стране. С 1558 до 1588 гг. Елизавета успешно обрабатывала своих политиков и очаровывала свой народ. Она сделала себя центром пылкого обожания и серьезной верности, широко разрекламированным источником и гарантией международной безопасности и стабильности в государстве. Но правление представляло собой тридцать лет иллюзии, за которыми последовали пятнадцать лет крушения иллюзий. Мир с соседями Англии уступил место войне в Нидерландах, во Франции, в Ирландии, на побережье Испании и на море — и без каких-либо признаков успешного завершения. Внутренний мир и временами нелегкое сотрудничество крупных политиков в период от смерти Норфолка до смерти Лестера сменилось яростной фракционной борьбой при дворе и связанными с ней конфликтами во многих странах. Экономическое процветание, которое регулярными хорошими урожаями показывало Божью милость к Лизиной Англии, уступило место такому же ужасающему сочетанию высоких цен на продовольствие, роста смертности, торгового застоя и общественной нестабильности, какое дискредитировало Марию Тюдор в ее последние годы.