Домокош Варга - Древний Восток. У начал истории письменности

На некоторое снисхождение могли рассчитывать только народы, группы, племена, доказавшие на деле, что являются «людьми Ашшура»: не только выплачивают полностью тяжелую дань, но еще и помогают душить любые брожения.

На них опирались те ассирийские гарнизоны, которые из специально в этих целях построенных крепостей строго следили за всеми закоулками державы и ревниво охраняли порядок.

И все же порядка и спокойствия не было: то здесь, то там вспыхивал огонь мятежа. Страдала от внутренних распрей и сама метрополия, Ассирия. Две партии, купцов и воинов, враждовали между собой, и каждая старалась перетянуть царя на свою сторону.

Купцам по прошествии некоторого времени уже ни к чему были разрушения и уничтожения. Им нужны были мирные провинции, цветущие города с ремесленниками, вырабатывающими хорошие товары, усердными виноградарями, садовниками, возделывающими оливы, смоковницы и финиковые пальмы, чтобы и они могли наживаться подле богатеющих городских жителей.

Воины хотели только грабить. Снова и снова и все больше и больше. Главным образом, грабить города, ведь именно в них находились золото, серебро и другие сокровища.

Воинам было безразлично, что города сотнями превращаются в пепел, в развалины. Они беспощадно уничтожали не только население, но и вырубали виноградники и плодовые сады, только бы не дать жизни возвратиться в обрушившиеся стены.

Воины знали на опыте: горожане — главные мятежники. Сельские жители покорнее склоняют головы перед вооруженной властью.

Воины не боялись, что уменьшится число поддающихся грабежу городов. Нападут они на новые страны!

Купцов это не утешало. Даже бесчисленное множество сокровищ, притекающих в царство, не могло заставить их забыть о том, что за это не желающее иметь конца опустошение однажды наступит расплата.

Воины достигли своей цели: царь оставил Ашшур, древний большой торговый центр, и основал новую столицу. Достигли они и того, что он отобрал привилегии у самых больших ремесленных и торговых городов Междуречья.

Войны пожирали деньги. Военачальники не могли позволить, чтобы купающиеся в золоте и серебре Вавилон, Сиппар, Ниппур и другие страны не платили бы налогов.

Вавилон еще и тогда был центром мира. Населяли его ремесленники, торговцы, банкиры, ученые, жрецы. Сами ассирийцы всему, от умения читать и писать до математики более высшего порядка, от различных ремесел до различных волхований, в сущности, научились у Вавилона. Этот город и относящуюся к нему Вавилонию вначале и не терзали так, как другие города и провинции. Когда удалось объединить их с Ассирией, некоторое время им позволили и дальше жить по-своему, не неся особых тягот.

Но затем ассирийцы все-таки восстановили вавилонян против себя. В царствование Синахериба (705–680 гг. до н. э.) между ассирийцами и вавилонянами шла борьба не на жизнь, а на смерть.

Этот царь, по его собственным словам, был «защитником права», человеком, «который любит справедливость, оказывает благодеяния, подряжается в помощь слабому, который всегда поворачивается к добру, совершеннейший герой, смелый муж, первый среди царей, тот, кто разбивает своих противников и поражает молниями зло…».

Вавилон был знаком скорее с его молниями, чем с добротой. В первый раз Синахериб захватил и разграбил Вавилон в 702 г. до н. э. Кроме золота, серебра и драгоценных камней «я захватил 208 000 человек, взрослых и детей, женщин и мужчин, лошадей, мулов, ослов, верблюдов, волов и овец без счета, с огромной добычей вернулся я в страну Ашшура», — гласит одна царская надпись. Во второй раз Вавилон попал ему в руки в 689 году до н. э., но уже ценой долгой осады. Чтобы наказать вавилонян за сопротивление, Синахериб приказал своим воинам вывезти в Ассирию скульптурное изображение бога Мардука, затем повелел открыть шлюзы каналов и затопил город водой, а оставшихся в живых жителей расселил по отдаленным провинциям.

Но державе не хватало Вавилона. Напрасно с такой заботой строил и украшал Синахериб свою столицу, Ниневию (он постановил даже, что тех, кто строит не по правилам и нарушает прямую линию улицы, следует сажать на кол на крышах их собственных домов), ничто не могло возместить «ворот бога», Бабили. Ассирийские купцы не могли обойтись как без тысяч различных товаров, вырабатываемых ранее вавилонскими мастерами, так и без богатых грузов, доставляемых в Вавилон со всех концов света на кораблях и караванами.

Лишь только Синахериб умер (заговорщики убили его в храме, когда он молился), Вавилон вновь начал отстраиваться. Сам новый царь Ашшурахиддин, сын Синахериба, переселил обратно в Вавилон угнанных оттуда одиннадцать лет назад жителей, конечно, тех из них, кто еще был в живых. «Проданных в рабство, — говорится в посвященной этому событию царской надписи, — находящихся в кандалах и оковах я собрал и вписал в число жителей Бабили. Я вернул им имущество, забранное у них в качестве трофеев. Голым дал одежду и направил их шаги на дорогу, ведущую в Бабили. Жить в этом городе, строить дома, ухаживать за посадками, рыть каналы — к этому поощрял я их сердца. Вернул я им утерянную свободу».

Доброе сердце вынудило к этому Ашшурахиддина? Скорее мудрое благоразумие. Он не оставил без внимания пожелания купцов, хотя продолжал и грабительские походы, и принудительное переселение народов державы. «Те, кто, пытаясь спасти свою жизнь, бежали на середину моря, не избежали моих сетей, не спасли своей жизни. Быстроногих, решивших взобраться высоко в горы, я выловил, как птиц, и отрубил им руки… Тех, кто жил у моря, по моему указу переселили в горы, тех, кто жил в горах, — к морю».

Ашшурахиддин захватил и северную часть Египта, дельту. Мемфис он, будто бы, взял за полдня, подкопав стены, сделав в них проходы и вознеся осадные насыпи. Потом разграбил его и поджег. В Египет он назначил «царей, правителей провинций, полномочных доверенных лиц, надсмотрщиков портов, посланцев» и определил ежегодный налог — 180 килограммов золота и 9 тонн серебра. Но египтяне, по-видимому, сочли налог слишком тяжелым, потому что через два года Ашшурахиддину пришлось вновь выступить в поход против них, но в пути он заболел и умер.