Лин Паль - История Империи монголов: До и после Чингисхана

Эти люди, враждебные и непокорные, соблюдали к тому же обычаи неверных, и самое слово „ислам " было среди них забыто. Поэтому их предали всеобщему избиению, а женщины их и домочадцы все были взяты в плен. Избиению подверглось приблизительно три тысячи человек".

Пленных было много. Отобрав из них выскопоставленных лиц, Бабур велел снести им головы и отослать в «Кабул, Бадахшан, Кундуз и Балх с вестью о победе». После чего, отдохнув, воины принялись строить башню из голов — для устрашения населения и как памятный знак. А кафирам [65] Кафир — неверный. , живущим в окрестностях, было ведено тащить бурдюки с вином — Бабур к этому времени сильно пристрастился к выпивке, он пил чуть не каждый день и помногу, дав себе странный обет: пить только до сорока лет. Обет он исполнял неуклонно! То есть — пил, потому как потом боялся, что слова нарушать нельзя. Он поздно научился пить, теперь наверстывал как упущенное, так и будущее — ему ведь грозила потом послеобетная трезвенность. Если вы откроете его «Бабур-наме», то на каждой «индийской» странице найдете описание пьянок и пиров, на которых падишах присутствовал. Надо ли говорить, что трезвым он бывал лишь изредка?

За Баджауром последовал городок Бхира. Прежде эти места были завоеваны войском Тимура, но с того похода прошло больше века. В некоторых местах сидели назначенные Тимуром наместники, а затем их дети и внуки, которые давным-давно забыли, кому принадлежит эта земля. 17 ноября 1525 г. Бабур выступил в поход на земли Индии.

«Из Хиндустана пришли вести, что Даулат хан и Гази хан, собрав двадцать или тридцать тысяч войска, взяли Киланур и намереваются идти на Лахор. Я поспешно отправил [к ним] Му’мин Али таваджи с извещением, что мы идем быстрым ходом и что, пока мы не явимся, не следует начинать сражения. Через две ночевки, в четверг, двадцать восьмого числа того же месяца мы остановились на берегу реки Синда. В субботу, в первый день месяца раби [66] Раби первого — 30 ноября. первого, мы переправились через реку Синд, перешли реку Каче-Кут и остановились на берегу. Беки и казначеи, посланные к лодкам, доложили о численности людей, пришедших в войско. Больших и малых, хороших и плохих, нукеров и не нукеров было переписано двенадцать тысяч человек».

Шел декабрь 1525 года. Индийские воины оказались бессильными против войска Бабура. Против его войск выступали отряды султана Ибрагима. В первом же бою эти отряды разбежались, а султан погиб. Один из отрядов самого Бабура вел его первенец Хумаюн. 10 мая 1526 года Бабур вошел в будущую столицу империи Великих Моголов — Агру.

«Со времени святейшего пророка и до сей поры, — заключал этот подвиг Бабур, — областью Хиндустана владели и царствовали в ней всего три государя с нашей стороны. Первым из них был Султан Махмуд Гази; он и его потомки долгое время восседали на престоле царства Хиндустана. Второй был Султан Шихаб ад-дин Гури; он сам, его рабы и приспешники много лет властвовали в этих странах. Третий иноземный государь — это я, но мои обстоятельства не похожи на обстоятельства этих государей. Ведь Султан Махмуд, когда покорил Хиндустан, владел также престолом Хорасана, султаны Хорезма и окраинных областей были ему покорны и послушны, государь Самарканда был у него в подчинении… То же самое и Султан Шихаб ад-дин. Правда, власть в Хорасане ему не принадлежала, но там правил его брат Гияс ад-дин Гури…

Мне были подчинены такие области, как Бадахшан, Кундуз, Кабул и Кандахар, но от этих областей не было сколько-нибудь значительной пользы. Наоборот, некоторые из названных земель лежали вблизи от врагов, и им необходимо было оказывать значительную помощь. Кроме того, все земли Мавераннахра находились во власти узбекских ханов и султанов, у которых насчитывалось почти сто тысяч войска; это были наши исконные враги. А области Хиндустана, от Бхиры до Бихара, находились в руках афганцев. Государем Хиндустана был Султан Ибрахим; судя по обширности его царства, у него должно было быть пять лаков воинов.

В то время некоторые эмиры Султана Ибрахима подняли против него мятеж; призванного войска у него насчитывали тогда сотню тысяч. У этого государя и его эмиров было, как говорили, около тысячи слонов. На этот раз я оказался лицом к лицу с повелителем столь большого войска и обширного государства, как Султан Ибрахим. Как я и надеялся, великий господь не заставил нас страдать и терпеть напрасно и помог нам одолеть сильного врага и завоевать столь обширное государство, как Хиндустан».

Города Индии Бабуру не понравились — антисанитария, не понравились и обычаи. «Хиндустан — малоприятное место, — считал он. — Народ там некрасивый, хорошее обхождение, взаимное общение и посещение им не известны. [Большой] одаренности и сметливости у них нет, учтивости нет, щедрости и великодушия нет. В их ремеслах и работе нет ни порядка, ни плана: шнур и угольник им не известны. Хорошей воды в Хиндустане нет, хорошего мяса нет, винограда, дынь и хороших плодов нет, льда нет, холодной воды нет, на базарах нет ни хорошей пищи, ни хорошего хлеба. Бань там нет, медресе нет, свечей нет, факелов нет, подсвечников нет».

Единственное, что ему очень пришлось по душе: множество рабочих и ремесленников, профессия которых передается по наследству. Сами завоеватели первое время никак не могли привыкнуть к климату Индии, воины умирали от зноя и болезней. Многие стали поговаривать, что нужно возвращаться на родину. Но у Бабура не было больше родины. Домом ему должна была стать эта чужая знойная земля. И ему удалось убедить своих людей. «По милости Божьей, — сказал им он, — мы разбили столь многочисленных врагов и захватили столь обширные земли. Какая же сила и какая необходимость заставляют нас теперь без причины бросить владения, завоеванные после стольких трудов, и снова вернуться в Кабул, чтобы подвергнуть себя испытаниям бедности и слабости? Пусть же всякий, кто хочет нам добра, впредь не говорил таких слов, а тот, кто не может больше проявить, если хочет уходить — пусть уходит и не отказывается от этого».

Некоторые ушли, но большинство осталось. Нельзя сказать, чтобы население Индии не сопротивлялось, но войско Бабура было лучше организовано и закалено в боях. Очень скоро практически вся территория Северной Индии, Афганистан и Бадихашан были под его властью. Теперь Бабур мог отвлечься. Он занялся тем, что действительно любил больше жизни, — писал стихи, поведал историю своей жизни, сочинял музыку. Для того, чтобы все это записать, он, тюрок по языку, придумал нового вида алфавит. Его потомки правили созданной Бабуром империей долго. Государство Бабура получило название Империя Великих Моголов. Моголов нужно трактовать расширительно. Бабур не был монголом. Он был потомком Тимура, то есть тюрком.