Надежда Гарифуллина - Анти-Зюгинг [Зюгановщина как оборотная сторона горбачевщины]

— Иван Степанович, вы баллотировались в Государственную Думу третьего созыва как независимый кандидат, но, по имеющейся информации, вы предварительно провели переговоры с руководством КПРФ и заручились его заверениями о поддержке вашей кандидатуры. Почему же потом они нарушили свое слово? Как это случилось? — спросила я его. Пространный ответ Аничкина раскрывает технологию обмана, привычно используемую руководством КПРФ.

— Задолго до избирательной кампании 1999 года мы начали согласовывать с КПРФ позиции по избирательному округу города Новосибирска. Я обратился к руководству Новосибирского обкома КПРФ с вопросом — есть ли у них своя кандидатура по моему округу. Говорю «моему» потому, что именно в этом округе меня избирали народным депутатом РСФСР, а затем депутатом Государственной Думы первого и второго созывов. Обратился же к коммунистам потому, что, если бы у них была действительно сильная кандидатура, я бы, может, тогда другие планы строил. Но мне сказали: «Поскольку у нас кандидатуры сильнее вас нет, поэтому, наверное, мы вас поддержим. Но мы еще будем этот вопрос обсуждать». Решения они не принимали долго. Я несколько раз говорил по этому поводу со вторым секретарем обкома, потому что первый секретарь избегал встреч со мной.

В то время, когда обком меня поддерживал, я держал на платной должности помощника члена обкома. Таким было условие, и я его выполнял даже тогда, когда они стали работать против меня. Кроме того, я помог одному из райкомов получить комнату с телефоном, и она тоже оставалась у них тогда, когда они уже работали против меня.

Намереваясь баллотироваться в этом округе снова, я спросил в обкоме КПРФ, нет ли у них ко мне каких-либо претензий как к депутату. Ответ был таким: «Претензий нет. Твои голосования в Думе были даже лучше, чем у многих коммунистов из фракции КПРФ». А я по законотворчеству занял пятую строчку из 450 депутатов, на моем счету было 39 разработанных законопроектов, то есть моя депутатская работа была высокоэффективной. Да и во фракции КПРФ признавали, что Аничкин — активный депутат. В Государственной Думе я выступал 800 раз. Я выступал против утверждения Черномырдина, против утверждения бюджетов, голосовал за изменения Конституции, за импичмент президенту Ельцину.

Несмотря на заверения товарищей из КПРФ, тревога оставалась, и тогда руководитель группы «Народовластие» и Исполкома НПСР Николай Иванович Рыжков написал официальное письмо председателю КПРФ Зюганову с просьбой поддержать ряд кандидатур, в том числе и меня. Не получив ответа, Рыжков обратился к заместителю Зюганова Купцову. Тот сказал: «Что вы волнуетесь? Аничкин у нас в списках есть». Секретарь ЦК КПРФ по кадровым вопросам Потапов тоже заверил, что моя фамилия в списках значится. И подтвердил, что по этому округу КПРФ никого выдвигать не будет.

Спустя некоторое время меня пригласил к себе Купцов: «Что ты волнуешься? Ты в списках есть». Однако в тот же день мне стало известно, что первый секретарь обкома Кузнецов едет в Москву и везет «свою» кандидатуру —-руководителя ансамбля «Чалдоны» Смоленцеву. Я видел ее выступления —

они прекрасны, свое дело она знает великолепно. Но в политике она никогда не участвовала, в законотворчестве — тоже. Поэтому появление ее фамилии в качестве кандидата от КПРФ вызвало вопросы даже у коммунистов. В новосибирских газетах появились публикации: «Почему КПРФ не поддержала Аничкина? Это может внести раскол». «Привезенная» Кузнецовым кандидатура рассматривалась на Президиуме ЦК КПРФ, но и весь Президиум не смог переубедить секретаря обкома. Съезд утвердил эту кандидатуру.

Затем состоялся разговор, в котором приняли участие Зюганов, Рыжков и я. Зюганов спросил: «Что у тебя там?» Я проинформировал о ситуации. Судя по всему, то, что сделал Кузнецов, Геннадию Андреевичу явно не понравилось. «Вот что, — сказал он мне. — Ты собирай подписи, веди работу, мы посмотрим рейтинги и к этому вопросу еще вернемся».

Через какое-то время Купцов говорит мне: «Зюганов летит в Новосибирск, езжай следом, и там решайте». А у меня как раз была намечена встреча с депутатами района, билет был уже в кармане. Я отправился в Новосибирск. Но Зюганов ничего решать не стал. «Наверное, мы будем в Москве смотреть», — сказал он мне. По возвращении в Москву я проинформировал обо всем Купцова, он был явно раздосадован: «Ну, как же так? Я говорил с ним по телефону, просил, чтобы он с тобой встретился. Ну, ладно, вернется Зюганов в Москву, мы с ним все еще раз обсудим». Потом сообщил, что кто-то из ЦК поедет в Новосибирск и на месте разберется. И действительно, приезжал наш бывший второй секретарь обкома КПСС Федотов, собирал секретарей райкомов, поинтересовался — как дела у Аничкина и Смоленцевой. Ему ответили, что лидирует Аничкин, а Смоленцева где-то далеко позади, шансов у нее нет.

Мы все время считали, что товарищи из КПРФ поступят разумно и снимут свою кандидатуру, потому что по всем опросам лидировал я. Но они этого не сделали. Местные газеты прямо написали, что Кузнецов продал этот округ. Он вел переговоры с главным экономистом винно-водочного завода, депутатом областного Совета, и тот к нему приходил за поддержкой. Но первый секретарь не мог поддержать его открыто, это было бы уже слишком. И тогда он решил оказать косвенную поддержку, выдвинув заведомо непроходную кандидатуру, которая оттяпает голоса у Аничкина и тем самым поможет главному экономисту. Обо всем этом писали газеты, и, скорее всего, так оно и было на самом деле. Но Кузнецов этим не ограничился. Он вдруг стал давать интервью, полные измышлений и лжи в мой адрес. В одной из газет, которую как раз финансирует винно-водочный завод «Винаб», он поведал, почему Аничкина не поддерживает КПРФ. Его «интервью» изобиловало потрясающими «открытиями». Например, что будто бы, когда мы договаривались о поддержке, я обещал вступить в КПРФ. Такие утверждения из уст партийного руководителя более чем странны, как будто вступление в партию может быть предметом торга. Остальную чушь даже пересказывать не хочется.

— Иван Степанович, как вы полагаете, почему руководитель областной организации КПРФ вдруг занял столь недостойную позицию?

— Подоплека его вранья была проста, как мир: он баллотировася на пост губернатора, и ему нужны были деньги. Скорее всего, поэтому они с винно-водочником и сторговались. Гадостное интервью Кузнецова обо мне тоже было своеобразной платой за финансовую поддержку. В это время партийные организации Новосибирска как бы раскололись. Ленинская районная решила поддерживать меня. Половина организаций Кировского района, часть членов партии в Октябрьском и Первомайском районе тоже поддерживали меня — явно и до конца. Секретари же говорили: «У нас есть приказ, и мы будем его выполнять». Раскол был налицо. В моем штабе работали коммунисты, а первый секретарь снимал с секретарей стружку за это, секретарю же Ленинского райкома партии за ослушание даже объявил взыскание. Выговор получил и заместитель секретаря Кировского райкома КПРФ.