Надежда Гарифуллина - Анти-Зюгинг [Зюгановщина как оборотная сторона горбачевщины]

Тем не менее, Геннадий Андреевич продолжает героизировать свою биографию.

«За последние годы, к примеру, кем меня только не называли: консерватором и врагом перестройки, ортодоксом, коммуно-фашистом, национал-патриотом, социал-демократом, ревизионистом, пособником режима, белым, красно-коричневым... Кроме иронической усмешки и мыслей о временности этих «штамповщиков ярлыков» — ничего другого подобные «накаты» у меня не вызывают. Рассчитано на слабонервных, нестойких людей, ведь они по себе меряют, избрав молчалинский путь холуев ситуаций и политических тенденций, которые с успехом можно конвертировать в личные капиталы и собственность. Им не понять, что существуют вечные ценности, идеи, выношенные всей историей человечества, за что и на костер шли, и на плаху...

Здесь остановлюсь. Впадать в пафос мне несвойственно. Просто позволю себе напомнить: не все продается и покупается», — пишет он в книге «Верность». (Стр. 25-26.)

О последнем тезисе — о том, что «не все продается и покупается», — мы еще поговорим. Разумеется, Геннадий Андреевич прав, говоря, что есть ценности, за которые «и на костер шли, и на плаху». Да такие люди были, и потому их имена навечно остались в благодарной памяти человечества. Но способен ли «стойкий» Зюганов пойти пусть не на костер и плаху, не на самопожертвование, а хотя бы на смелый поступок во имя идеи, ради людей? Возможность проявить свое мужество судьба Зюганову предоставляла. Например, в сентябре-октябре 1993 года. Воспользовался ли он этим шансом? Как повел он в дни, когда решалась судьба Советской власти?

В статье «КП РФ: год первый» Зюганов обозревает прожитый партией период после II чрезвычайного (восстановительно-объединительного) съезда. «За этот год партия пережила вместе со всей страной столько событий и драматических поворотов, сколько по меркам «нормального» развития хватило бы на целую историческую веху. Каждое из этих событий требовало оперативного реагирования, принятия принципиальных решений в условиях острого дефицита времени соответствующего опыта, а ошибочный выбор стратегии и тактики был чреват серь езным провалом или даже исчезновением партии с политической сцены». (Г.А.Зюг нов и о Г.А.Зюганове», Пермь, 1996 г., стр. 47-48)

Самым ярким и трагичным событием этого периода стала кровавая осень 1993 года. Все мы, защитники Конституции и Советской власти, с 21 сентября по 4 октября находившиеся в осажденном здании Верховного Совета на Краснопресненской набережной, знаем, что в самой критической ситуации Зюганова среди нас не было, более того, в канун штурма лидер КПРФ выступил по телевидению с призывом не выходить на улицы, соблюдать спокойствие. Тем самым он фактически, как и в августе 1991 года, предал тех, кто отважился бороться против ельцинского режима, бороться за Советскую власть и Советскую Родину.

Этот факт общеизвестен, как и то, что за сутки до штурма от руководства КПРФ поступила команда всем рядовым членам этой партии покинуть Дом Советов. Зюганову вовеки не смыть позор предательства.

Но самое поразительное то, что он не просто выгораживает себя, а постепенно делает себя, любимого, героем октябрьских событий 1993 года.

«Кстати, интересно, а как вы сами пережили те дни? Были у вас страхи, тревоги? Как это отозвалось на семье? — спросил его Юрий Дюкарев в уже цитировавшейся беседе.

«Тревоги — не то слово. Ну что, семья не понимает, к чему и что?

...Скажу так. В октябре нам было очень непросто и тяжело. Были моменты, о которых не хочется распространяться, тем более в печати. Пришлось принимать защитные меры самого разветвленного плана. Психоз у властей был страшный, расправа могла наступить в любой момент. О возможности ее в отношении меня предупредили патриотично настроенные люди — меня и мою семью. Сказали прямо: попадете в зону снайперского огня — будете убиты. Но ведь известно со времен Каина запугать жестокостью или исправить никогда никого не удалось», — не моргнув глазом, ответил Хлестаков-Зюганов.

Кто собирался с ним расправляться, что это Геннадий Андреевич выдумывает? И как он мог попасть в зону снайперского огня, если в горячих точках Москвы его и близко не было, поскольку он, как и в августе 91-го, залег в кусты?!

В книге «Сергей Бабурин: ныне или никогда!» я уже писала о том, что со временем октябрьская трагедия становится кое для кого предметом политических спекуляций. И такая тенденция действительно просматривается.

Например, вышел документальный фильм об октябрьских событиях. Главный герой, которого без конца интервьюируют по ходу фильма, представьте, Геннадий Андреевич Зюганов, которого и близко не было ни в Останкине, ни в Доме Советов. Авторы, естественно, ни словом не упоминают о том, что перед штурмом лидер КПРФ, получив возможность выступить по телевидению, призывал народ сидеть дома, не выходить на улицу. Защитники Дома Советов были брошены на произвол судьбы. Если бы КПРФ, считающаяся «самой крупной партией», вывела бы на улицы несколько сот тысяч человек, власти не решились бы устроить в центре Москвы кровавую мясорубку. Зюганов поступил почти как Патриарх. Его Святейшество, как известно, в самый критический момент заболел, а когда расстрел состоялся — произошло чудесное исцеление. Зюганов на болезнь не ссылался, он просто отсиделся в кустах.

Я спросила одного из тех, кто работал над фильмом: «При чем тут Зюганов? Он не имеет морального права говорить на эту тему!» И услышала в ответ: «Он дал деньги, иначе мы бы не смогли сделать фильм». О всесильные деньги! С их помощью история фальсифицируется на глазах, а трусы и предатели становятся героями.

Как тут не вспомнить Монтеня, который говорил: «Те, кто расшатывает государственный строй, чаще всего гибнут при его крушении. Плоды смуты никогда не достаются тому, кто ее вызвал; он только всколыхнул и замутил воду, а ловить рыбу будут уже другие».

Вот и теперь кое-кто просто мастерски «ловит рыбу» и делает политический бизнес на октябрьской крови, претендуя на первые роли в тех событиях и локтями оттесняя истинных героев скорбной осени 93-го. Ежегодно в памятные дни проводятся траурные мероприятия. Геннадий Андреевич с букетом алых гвоздик идет впереди колонны, а потом с трибуны «громит» «антинародный режим». К сожалению, у людей короткая память. Ему дружно аплодируют, уже забыв о том, что в те трагические дни, когда гибли люди, он с поля боя благоразумно и заблаговременно дезертировал и других призывал сделать то же самое.

Сам же Зюганов постоянно весьма искусственно манипулирует фактами, поворачивая их и так, и эдак. Например, выступая на III съезде КПРФ 21 января 1995 года с докладом «Во имя Отечества, в интересах России», он, говоря о заслугах партии, сказал: