Надежда Гарифуллина - Анти-Зюгинг [Зюгановщина как оборотная сторона горбачевщины]

«Трудовая жизнь бедных людей и обеспеченное состояние богатых в руках провидения и не случайные явления. На то и другое есть изволение божие, выдвигающее одних перед другими». («Вера и разум», 1915, № 6, с.207);

«Право собственности каждого, по учению христианства, составляет святыню, для всех неприкосновенную». («Духовная беседа», 1917, № 12, с.53)

«Самая тесная связь была у русского православия с царским самодержавием, которому церковь на протяжении веков служила верой и правдой и чье падение в марте 1917 года она оплакивала как величайшую трагедию. Истоки этой связи коренятся в византийской «симфонии» — законодательно закрепленном и догматически освященном союзе церкви и государства, который утвердился сначала в княжеской Руси, а затем и в царской России. Российское самодержавие рассматривало православие как свою идейную опору, а церковь видела в царизме опору политическую. Таким образом, это был союз двух взаимозаинтересованных сторон, извлекавших из него обоюдную выгоду», — пишет профессор Гордиенко (там же, стр. 11-12) и подкрепляет свои слова примерами из дореволюционных изданий:

«Царская власть установлена самим богом, и чтущие эту власть благоугождают самому богу». («Душеполезный собеседник», 1913, № 5, с. 180);

«Царская власть, по учению священного писания, имеет божественное происхождение». («Христианин», 1913, т. II, с. 421);

«Самодержавие на Руси заведено не человеческим хотением, а божьим изволением». (Труды Киевской духовной академии, 1913, т.1, сХ);

«Царская власть есть наилучшая представительница божественной власти». («Православный благовестник», 1915, № 5-6, с.5);

«Кто не молится за царя, тот нарушает и заповедь божию». («Кормчий», 1907, № 20, с.230);

«Истина самодержавия православных царей, то есть поставления и утверждения их на престолах царств, от самого бога, так священна, что по духу учения и законоположений церковных она возводится некоторым образом на степень догмата веры, нарушение или отриновение которого сопровождается потерею спасения». («Душеполезный собеседник», 1907, № 10, с.298).

Профессор Гордиенко отмечает, что «со своей стороны царизм тщательно оберегал русское православие от нападок, всячески поддерживал церковь в ее борьбе за сохранение своего привилегированного положения в самодержавной России. Статья 42 «Свода законов Российской империи» гласила: «Император как христианский государь, есть верховный защитник и хранитель догматов греко-российской веры и блюститель православия и всякого в церкви святой благочиния. В этом смысле император именуется главою церкви».

Зюганов в своих работах проповедует идентичность коммунистической идеи с христианством, морального кодекса строителя коммунизма с христианской моралью. Ничего удивительного в этой тождественности нет, ибо нравственные нормы выработаны человечеством за тысячелетия его существования. Зюганов называет Христа первым коммунистом.

«А еще я говорю о том, что Иисус Христос — это первый коммунист нового летосчисления. Он, как и коммунисты, был привержен принципу людского братства и социальной справедливости на Земле. За что и претерпел...», — пишет он в книге «Верность» (стр. 7). Он даже утверждает, что при разрушении Советского Союза «нам мстили за все», в том числе и «за то, что на весь мир провозгласили по сути христианскую заповедь: «Кто был ничем, тот станет всем!» (Там же, стр. 68.)

Такой заповеди у христиан нет. Геннадий Андреевич снова сочиняет, приписывая христианам строку из нашего партийного гимна «Интернационал».

Посмотрим, как на самом деле дореволюционная церковь относилась к тем, кто хотел справедливости для народа:

«Все революционеры — безбожники и учение их самое безбожное...»(«Кормчий», 1908, № 7, с.75)

«В настоящее время в разных концах России войска наши призваны усмирить мятежные восстания и волнения народные. Пожелаем им неизменно проявлять свой горячий, честный патриотизм, воодушевляться глубоким сознанием своего священного, хотя и тяжелого долга и отличаться великими подвигами». («Доброе слово», 1906, № 1, с.22)

«При ужасах смуты и революции только военная сила, штык солдата могут восстановить порядок и внести успокоение». («Христианская жизнь», 1906, № 5, с.1)

Читатель уже понял, что под «священным долгом» церковь подразумевала «усмирение» участников первой русской революции, для чего годится «только военная сила, штык солдата». Как видим, миролюбием здесь и не пахнет. В 1905 году церковь однозначно встала на защиту царизма, а не на сторону восставшего народа. Более того, в 1909 году Синод принимает решение ввести в курс нравственного богословия в духовных семинариях и академиях раздел «Разбор и опровержение социализма». Была разработана специальная «Программа для преподавания в духовных семинариях сведений по обличению социализма». В ней подчеркивалось: «Духовные семинарии должны дать своим питомцам, будущим пастырям церкви, духовный меч для борьбы с социализмом и указать путь дальнейшего уже на приходе заострения ими этого меча». («Голос церкви», 1912, № 11, с.175)

Так кто же первый поднял меч? После Октября 17-го года церковь тоже не встала на сторону народа, поддержала контрреволюцию, Белую армию и сражавшиеся на ее стороне войска Антанты. Церковь ненавидела Советскую власть, потому что та лишила ее власти над людскими душами и громадной собственности, созданной, как уже было сказано, жесточайшей эксплуатацией трудящихся. Это исторический факт. Зюганов же рисует институт церкви исключительно в розовых, благостных тонах. Иную оценку ей в свое время давал великий русский гений Лев Николаевич Толстой:

«Православная церковь? Я теперь с этим словом не могу уже соединить никакого другого понятия, как несколько нестриженых людей, очень самоуверенных, заблудших и малообразованных, в шелку и бархате с панагиями бриллиантовыми, называемых архиереями и митрополитами, и тысячи других нестриженых людей, находящихся в самой дикой, рабской покорности у этих десятков, занятых тем, чтобы под видом совершения каких-то таинств обманывать и обирать народ». (Л.Толстой ПСС, т. 23, стр. 296)

Церковь платила писателю той же монетой. Вот какая оценка была дана писателю в «Определении Святого Синода»:

«...Все силы Ада, по обетованию Господню, не могли одолеть Церкви святой, которая пребудет непреодоленною вовеки. И в наши дни Божиим попущением явился новый лжеучитель, граф Лев Толстой. Русский по рождению и воспитанию своему, граф Толстой в прельщении гордого ума своего дерзко восстал на Господа и на Христа его и на святое его достояние, явно перед всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его Матери, Церкви православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка была Русь святая...