Коллектив авторов - Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

Расстрелы польских офицеров, жандармов и чиновников военного ведомства весной 1940 года объясняют по-разному. По-видимому, тут присутствовал целый комплекс причин.

Большинство офицеров было настроено резко антикоммунистически и не скрывало своих воззрений (по меркам коммунистов этого было достаточно для поголовного истребления). Офицеры «буржуазных» государств вообще считались отжившим вредным классом, который подлежал уничтожению в случае его ненужности для комвласти. (Стоит вспомнить, с какой жестокостью и последовательностью расправлялись большевики с офицерами царской армии.)

К тому же в ближайших планах Сталина был захват всей Европы (вместе с остатками Польши), в котором офицеры Войска Польского могли участвовать лишь на первом этапе – потом они превратились бы в мощную антикоммунистическую силу.

Польских офицеров можно было использовать для совместной войны против Германии, в которой конечной целью было бы освобождение Польши, а не новое порабощение. В случае начала «освободительного похода» в Европу польское офицерство представляло собой опасный контингент, который мог восстать или поднять на восстание массы советских рабов. Так что уничтожение этого «контингента» было просто необходимо Сталину для обеспечения «единства фронта и тыла».

Не исключено, что тут сыграл некоторую роль антиполонизм Сталина. По-видимому, он ненавидел поляков за поражение 1920 года.

К тому же акт истребления польского офицерства, жандармов и чиновников военного ведомства преследовал ещё одну вполне определённую цель: пресечение возможности восстановления польской государственности.

Но террор коснулся не только офицерства.

Значительное число военнопленных солдат (к ноябрю 1939 года их насчитывалось 125 тысяч) попало в концлагеря или на спецпоселение. Часть их погибла там, но другие выжили и позже участвовали в войне против Германии: как совместно с Красной Армией, так и в армии Владислава Андерса. Последняя была сформирована на территории СССР, но выведена по согласованию с Черчиллем на территорию Ирана, затем в Италию. Там она воевала в составе союзных англо-американских войск.

На захваченных СССР в сентябре 1939 года землях проживало более двенадцати миллионов человек, из которых поляки составляли около четверти. Больше всего было украинцев (около шести миллионов) и примерно три миллиона белорусов. Значительную прослойку составляли евреи, совсем немного было немцев.

Представители всех перечисленных национальностей попали под красное колесо. За 21 месяц 1939–1941 годов на оккупированной территории было арестовано примерно 300 тысяч человек (каждый сороковой житель).

Расстреляв и заключив в тюрьмы и концлагеря самых богатых, образованных и социально активных граждан, коммунисты провели четыре депортации, выселив 1 0 % (1,2 миллиона) жителей оккупированной территории в Сибирь, Среднюю Азию, Казахстан, Приамурье.

При проведении репрессий соблюдался принцип интернационализма, хотя приоритет уделялся полякам, так как на этой территории уничтожали «буржуазную» государственность, а поляки были здесь государствообразующей нацией.

Впрочем, самое страшное ждало этот регион в будущем: нацистское нашествие, геноцид и борьба против партизан в 1941–1944 годах, коммунистическая чистка от мнимых и реальных коллаборационистов в 1944–1946 годах. А также партизанская война, шедшая в Западной Украине до начала 1950-х (в Белоруссии это движение задушили гораздо быстрее), вызвавшая новую волну массового террора и депортаций.

«Посев», 1999, № 11

Между четырьмя и восьмью часами утра 30 ноября 1939 года 54 оперативные группы погранотрядов пересекли границу Финляндии и приступили к уничтожению кордонов финской пограничной стражи. В 8 часов войска Ленинградского военного округа (ЛВО) начали мощный артиллерийский обстрел сопредельной территории. Одновременно авиация округа в ходе внезапных воздушных налётов подвергла массированным бомбардировкам Хельсинки, Виппури, Сортавала, Тампере и другие города Суоми. Только в Хельсинки во время пиратского налёта погиб 91 человек и более трёхсот получили ранения.

Советско-финляндская война 1939–1940 годов оказалась одной из наилучших иллюстраций к подлинной предыстории и начальному периоду II мировой войны. Этот конфликт убедительно опровергает распространённые мифы о «миролюбивости» сталинской внешней политики. На момент начала советской агрессии между двумя государствами действовал пакт о ненападении 1932 года. Специальный протокол 1934 года обуславливал невозможность его денонсации в одностороннем порядке вплоть до 1945 года. Но для Сталина международное право было лишь инструментом, с помощью которого он планировал обеспечить СССР наиболее благоприятные условия для беспроигрышного вмешательства в европейский конфликт. Судьба Финляндии и других пограничных государств была предопределена ещё 19 августа 1939 года. В этот день Сталин принял роковые для Европы решения о заключении военно-политического соглашения с Германией и формировании новых 125 стрелковых дивизий РККА. Формально советизацию Финляндии предусматривал секретный дополнительный протокол, рассматривавшийся советским руководством в качестве «составной части пакта о ненападении» между СССР и Германией от 2 3 августа 1939 года. Спасти Суоми от неизбежного не могло даже специальное заявление президента К. Каллио, сделанное на заседании Сейма. Ещё до вступления в войну Великобритании и Франции, 2 сентября 1939 года Каллио поспешил подчеркнуть, что Финляндия будет придерживаться строгого нейтралитета в начавшейся войне между Германией и Польшей. Позиция президента была подтверждена 20 сентября 1939 года в Копенгагене на международной конференции государств Северной Европы.

Вторжению СССР предшествовал двухмесячный утомительный период открытого дипломатического давления, связанный с вопросом о переносе границы на Карельском перешейке, проходившей по реке Сестре. Свои действия Сталин и Молотов мотивировали «угрозой безопасности»

Ленинграда. В действительности любые угрозы городу с северо-запада носили мифический характер. В 1928–1939 годах между Финским заливом и Ладожским озером параллельно советско-финской границе на советской территории интенсивно возводился Карельский укреплённый район (КаУР), протянувшийся на семьдесят километров. В ноябре 1938 года он насчитывал 178 ДОТов (долговременная огневая точка), 281 ДЗОТ (долговременная земляная огневая точка), 175 километров проволочных заграждений, семь километров противотанковых препятствий. На передовом рубеже обороны дополнительно насчитывалось 40 ДОТов, 82 блокгауза, 78 бронированных огневых точек, 88 бункеров и 221 километр проволочных заграждений. В 1939–1941 годах финская армия не имела необходимых технических средств для преодоления КаУР и даже летом-осенью 1941 года северо-западное направление оказалось защищено более надёжно, чем южное. Истинная причина демаршей вокруг перемещения границы вглубь Карельского перешейка была в желании ослабить «линию Маннергейма» – аналогичный трёхполосный укреплённый район на финской территории, прикрывавший кратчайшее направление к столице и промышленным центрам в южной части страны. Передвижение границы согласно требованиям советской стороны на 20–25 километров вглубь Карельского перешейка означало бы уничтожение оперативной полосы предполья «линии Маннергейма» и разметку новой пограничной линии почти по внешнему обводу финского укрепрайона. В ходе переговоров 12 октября – 13 ноября 1939 года делегация Финляндии во главе с Ю. Паасикиви согласилась с перенесением границы на 10–12 километров вглубь перешейка и изъявила готовность передать СССР два из четырёх островов, требуемых СССР в целях «обеспечения безопасности акватории Финского залива». Однако Сталин и Молотов в компромиссах не нуждались. СССР не принял предложений маленького соседа и использовал создавшуюся паузу для развязывания военной агрессии.