Екатерина Алтабаева - Смутное время. Севастополь в 1917-1920 годах

Машуков Николай Николаевич (1889-1968). Окончил Морской корпус (1908), Михайловскую артиллерийскую академию. Старший лейтенант. В белом движении с осени 1918: старший офицер транспорта «Ольга», командир вспомогательного крейсера «Цесаревич Георгий». Капитан 2-го ранга (1919). Командир крейсера «Алмаз», начальник отряда судов Азовского моря, организатор и командир Азовской флотилии. Капитан 1-го ранга; контр-адмирал (1920). Начальник штаба ЧФ с 12.10.1929. Награжден орденом Св. Николая Чудотворца. Эвакуирован с флотом в Бизерту. С 1921 жил во Франции. Умер в Париже.

11 ноября из Константинополя прибыл французский линкор «Вальдек-Руссо» с временно командующим французской экспедиционной эскадрой адмиралом Дюменилем на борту. Вместе с представителем Франции на Юге России графом де Мартелем адмирал посетил Главнокомандующего. Врангель через них передал просьбу в адрес французского правительства о предоставлении помощи в эвакуации транспортами и кораблями прикрытия, а также финансовой поддержке для многих тысяч военных и гражданских беженцев. В качестве компенсации за расходы французской стороне предлагались корабли Черноморского флота и коммерческий флот. В этот же день Врангель отдал следующий приказ:

«Русские люди!

Оставшаяся одна в борьбе с насильниками, Русская армия ведет неравный бой, защищая последний клочок русской земли, где существуют право и правда.

В сознании лежащей на мне ответственности, я обязан заблаговременно предвидеть все случайности. По моему приказанию уже приступлено к эвакуации и посадке на суда в портах Крыма всех, кто разделял с армией ее крестный путь, семей военнослужащих, чинов гражданского ведомства с их семьями и отдельных лиц, которым могла бы грозить опасность в случае прихода врага.

Армия прикроет посадку, памятуя, что необходимые для ее эвакуации суда также стоят в полной готовности в портах, согласно установленному расписанию. Для выполнения долга перед армией и населением сделано все, что в пределах сил человеческих. Дальнейшие наши пути полны неизвестности. Другой земли, кроме Крыма, у нас нет. Нет и государственной казны. Откровенно, как всегда, предупреждаю всех о том, что их ожидает. Да ниспошлет Господь всем силы и разума одолеть и пережить русское лихолетье».

2. Последние дни в Севастополе

а) 12 ноября

Эти страницы написаны по воспоминаниям многих очевидцев.

Утром 12 ноября приказ был расклеен на улицах Севастополя. То, о чем думали и говорили в последние дни, стало реальностью. Город бурлил. Около пристаней толпы народу, груды вещей. Грузятся военные учреждения и гражданское население. Один за одним подходят автомобили. Толчея, суета.

В центре торгуют магазины, распродавая товар по баснословным ценам. У булочных стоят огромные очереди, ожидая выпечки. Денежные знаки Главного Командования еще принимаются, но в цене упали невероятно. За фунт стерлингов предлагают свыше миллиона. На пристанях напряжение нарастает. Памятуя Одессу и Новороссийск, гражданские лица чуть ли не штурмуют пароходы. На улицах, примыкающих к съездам в порт, поставлены цепи в два-три ряда, пропускают только по специальным разрешениям. К вечеру в городе стали появляться телеги с беженцами из внутренних районов Крыма. К утру следующего дня Вокзальный спуск и вся Екатерининская до Графской пристани были запружены колясками, телегами, татарскими мажарами. Огромный поток транспорта начинался где-то далеко за городом, вливался в него по Лабораторному шоссе, мимо вокзала вползал в гору и медленно двигался по всей ширине улицы, включая тротуары. У пристани шла выгрузка. Возчики — мобилизованные крестьяне, старались как можно скорее выбраться из города, не забывая прихватить пару, а то и тройку бесхозных лошадей и брошенные кем-либо вещи.

Сторожевой корабль «Китобой» в годы 1-й мировой войны использовался Россией на Балтийском море как разведывательное судно под норвежским флагом. После поражения Северо-западной армии Юденича совершил переход из Ревеля вокруг Европы и прибыл в Севастополь 14 нояб. 1920 — в день эвакуации. На берегу Стрелецкой бухты забрал на борт ок. 300 чел. В Бизерте до 1923 использовался как посыльное судно. Взят французским правительством в счет покрытия расходов, в 1926 продан итальянской компании. В сент. 1943 затоплен в порту Генуи.

Казалось, все живут только одним — эвакуацией. Но вот — картинка, как из другой жизни: венчается какой-то пригородный хуторянин, да где — в Михайловской церкви. Когда всей свадебной компании нужно было перейти Екатерининскую, чтобы попасть в переулок к своим коляскам, пришлось прыгать с колеса на телегу, с телеги на колесо. Женщинам помогали, зато жених и дружки получали такие подзатыльники, что, если бы улица была пошире, они, пожалуй, живыми не добрались бы.

Поток беженцев иссяк на второй день, к вечеру. Екатерининская, одна из лучших улиц чистенького Севастополя, стала неузнаваемой. По всей ее длине валялись рваная бумага, какие-то лохмотья, навоз, стояли брошенные телеги, и голодные лошади грызли кору сломанных деревьев. Магазины в городе закрылись, работали только кафе. Деньги обесценились настолько, что фунт хлеба стоил 10-15 тыс., а за кусок колбасы просили полмиллиона. На улицах было безлюдно. Патрулирование осуществляли чины комендатуры и юнкера. Случаи мародерства пресекались незамедлительно.

Вот целая компания, как будто с офицерскими погонами, решает ликвидировать воинский склад, что у подъема на Синопскую лестницу. На часах стоит юнкер, его окружают, предлагают участвовать в деле. Он отказывается, старается оттолкнуть грабителей, кричит: «Вы! Офицеры Русской армии! Сволочи вы, а не офицеры!» Выстрел в воздух задержал нападающих. Тем временем подоспела помощь, мародеры спешно ретировались.

Представители городского самоуправления обратились к Врангелю с предложением о создании рабочих дружин с целью обеспечения охраны города и складских помещений после ухода войск. Главнокомандующий не считал возможным уничтожить оставляемое казенное имущество, так как оно принадлежало русскому народу. В конечном счете рабочие дружины были сформированы. К вечеру 12 ноября почти закончены сборы в Большом дворце. Здесь уже не видно обычной для последних дней суеты. В верхнем этаже у камина сидит ординарец и жжет бумаги и карты. В пустом вестибюле стоят конвойные с обнаженными шашками.

Скалон Михаил Николаевич (1874-1940). Внук М.П.Лазарева. Окончил Пажеский корпус (1894). Офицер лейб-гвардии гусарского полка. Участник русско-японской, 1-й мировой войн. Георгиевский кавалер. Генерал-майор. В белом движении с 1919: командир отряда войск Новороссии, командир Сводно-гвардейской пехотной дивизии, участвовал в походе генерал-лейтенанта Бредова. 01.02.1920 интернирован в Польше, через Румынию вернулся в Крым в 07.1920. Назначен командиром 3-го армейского корпуса Русской армии. Генерал-лейтенант (1920). Командовал 2-й армией (10. 1920), с 25.10.1920 и. о. Таврического губернатора, начальника гражданского управления и командующего войсками тылового р-на. В эмиграции жил в Болгарии, Чехословакии. Умер в Праге.